Откровенно говоря, никогда не понимала безрассудства Фэй, с которым та всегда бросалась в очередную авантюру или приключение, порой не стараясь задумываться даже, к чему приведут те или иные ее действия, и насколько опасно вообще это может быть для нас, кто не только был потенциальным источником угрозы для окружающих, но и постоянной мишенью для чужих нападок, будь то охотники на ведьм, или кто-то другой, жаждущий нашей крови. Не то что бы, что бы я совсем отрицала в себе всяческое желание веселиться, проповедуя сидение в четырех стенах и минимум контактов с людьми, вовсе нет, точно также, как и все остальные, я любила веселье, любила танцы, и любила развлекаться на полную катушку, что бы на следующий день было немного стыдно, хоть и весело вспоминать, вот только я никогда не была сторонницей бездумного пользования магией в этих целях, и уж тем более, не поощряла пьяные прогулки сильных ведьм по городу, без здравого смысла  в арсенале, но с бутылкой шампанского в руке. Поэтому и отказалась от предложения "поставить город на уши сегодня" вежливо распрощавшись с Фэй и Мелиссой, и неспешно направившись домой. К тому же, после расставания с Адамом, с которым встречалась столь длительное время, я достаточно позволила расслабиться себе для того, что бы не думать сейчас о том, что зря трачу свою жизнь, проводя время не на вечеринках, как Фэй и Мел, к примеру, а дома, за изучением книги Теней, классической литературы или в объятиях Калеба, нового ведьмака в нашем городе, с которым сошлась вроде бы недавно совсем, но который упорно вызывал у меня ощущение, что знаю его я практически всю жизнь. Нет, я не думала, что это нечто вроде предначертанной судьбы, как это было  у Адама с Кэсси, о чем не переставал проповедовать его отец, даже при мне, особенно в те времена, когда мы с ним встречались, и не думали расставаться, но совершенно определенно, это было чем-то, что зарождается где-то глубоко внутри, и уже не отпускает, при всем желании, сколько не старайся брать себя в руки, и зачитывать словно мантру, что люди в нашу жизнь приходят, и уходят, и не стоит привязываться  к ним, даже к лучшим из них. Взять например ситуацию с Конантом. Разве могла я подумать когда-нибудь, что проснусь и не буду думать о нем, о нашем совместном будущем, и о наших чувствах вообще. Столько времени, с самого детства, Адам настолько был частью моей жизни, что еще совсем кажется недавно, я и представить даже не могла, что мы вообще можем существовать раздельно, просто как друзья, не пара, и уж тем более, даже в самой извращенной стороне моей фантазии, я представить не могла, что разрушит все то, что мы выстраивали годами, моя собственная новообретенная сестра. Нет, вовсе не могу сказать, что злилась на Кэсси по этому поводу и даже, не потому, что тоже верила в эту судьбу-проклятие, которое чуть не убило Джейка, а от того  скорее, что всегда считала себя девушкой достаточно разумной, и самодостаточной для того, что бы понимать, что никто никому не принадлежит, и уж тем более, никто не обязан быть рядом просто потому, что это привычно, удобно, и воспринимается окружающими куда лучше, чем разрыв давних отношений. Не могу сказать, что мне не было больно отталкивать Адама, до последнего пытавшегося сохранить наши отношения, как не могу сказать и того, что так уж просто было слушать о том, как развивались их отношения с Кэсси, но боже мой, хвала небесам, у меня всегда было достаточно выдержки для того, что бы не быть ревнивой эгоистичной идиоткой, и не портить жизнь тем, кто этого совсем не заслуживал. Да, моя сестра, о которой я узнала столь поздно, вполне умела раздражать меня и талантливо умела вызывать желание уехать из Чэнс Харбора каждый раз, как только я слышала о новых проблемах, что она создавала нам, в виду своей особенной открытости людям, которые этого совсем не заслуживали, начиная от Джейка когда-то и продолжая нашим блудным папашей. Конечно, если смотреть на все объективно, я прекрасно понимала, что Блейк никогда не причиняла зла нарочно, и уж вряд ли хотела, что бы Ник погиб, или что - то иное случилось по ее вине, но все же, это вовсе не означало того, что порой мне это не надоедало, и мне не хотелось просто пожить нормальной жизнью молодой девушки, может и с проблемами, но далеко не магического характера, и уж точно никак не связанных с демонами, титанами, охотниками, и всеми прочими любителями ведьм, на которых нам так везло. К тому же, даже несмотря на мое спокойное принятие отношений Кэсси и Адама, которые довольно быстро перестали мучиться совестью и попытками вернуть все на свои места, все же странно несколько было разбираться с проблемами, которые нам всем принес их секс, проклятый много поколений назад. Так что, несмотря на все веселье, что могла обещать нам магия, порой мне приходилось убеждать саму себя, что я - обычная девушка, которую интересуют отношения, друзья, работа и отец, но никак не тьма, текущая в ее крови, которая, вполне возможно, однажды может завладеть ее разумом. Тем более, что всё последнее время, сколько бы я не старалась сосредоточиться на насущных делах, которые у нас никак не прекращались с того момента, как мы замкнули круг, мысли мои чаще всего были может и не далеко, но точно не там, где находилась я сама. Симпатичный парень, обаятельный колдун и просто тот, благодаря кому все мои убеждения, что после Адама я еще долго никому не открою свое сердце, слетели к чертям. Правда, я даже не ожидала, что смогу кем-то увлечься настолько быстро, что даже не успею застать момент, когда это произошло. Кажется, что только пару мгновений назад я только - только называю Калебу свое имя, ловя ответную улыбку, и вот, словно по мановению волшебной палочки, просыпаюсь в его объятиях с ощущением, что ничего не может быть правильнее на свете, чем это. Никогда не была склонна к необдуманным поступкам, излишним привязанностям и быстрому созданию отношений, но здесь словно все еще задолго до меня было решено, а в мою задачу входило только познакомиться с этим обаятельным колдуном, и просто позволить себе не закрываться, опасаясь того, что всё снова может стать серьезно, и как в следствии -  причинить боль, а довериться сердцу и чувствам, что я испытывала, когда он был рядом, и просто плыть по течению, не обращая внимания ни на длительные рассуждения  о том, к чему это все приведет, ни на мнение окружающих. Да, я прекрасно знала, что именно с Адамом нас в тандеме воспринимали все, наверное представляя, как будут гулять на свадьбе и так далее, и уж точно никто не думал, что мы расстанемся так быстро, спустя столько лет, быстро, и наверное, почти безболезненно. Точнее говоря - не совсем, мне тяжело было отворачиваться от Адама, который просил меня вернуться, как и ему, вероятнее всего, было больно осознавать, что исключительно благодаря своим действиям, он потерял все волшебное, что между нами было, но все же, это не походило на среднестатистическое расставание пар, со взаимными обвинениями, и упреками, где каждый старался напоследок другого ужалить больнее, пытаясь выставить себя несчастной жертвой. Вовсе нет. Всего лишь решение двух здравомыслящих людей, единственно оптимальное в той ситуации. Я никогда не смогла бы быть  с мужчиной, который мог смотреть на другую, обнимая меня, а Адам. . . Правда, мне не хотелось его держать только потому, что так было удобнее, так было комфортнее, так было привычнее и не приходилось быть одной. Да, я любила его, как любила и те вечера, и ночи, что проводили мы вместе, всецело отдаваясь друг другу, и не думая о том, что когда-нибудь расстанемся, но прежде всего он был мой друг, и я уважала его, ровно настолько, что бы не заставлять мучиться выбором, и совестью, удерживая возле себя, но и не в силах избавить его от чувств к Кэсси. Да и как говорится, что все, что не делается, все к лучшему. Не прими я тогда чуть ли не самое сложное решение в своей жизни, от которого волком хотелось выть, мы бы не расстались с Адамом, и кто знает, как относилась бы я к Калебу сейчас. Он явно был не из тех людей, с кем я обычно схожусь достаточно для того, что бы называть их для себя кем-то близкими для себя, и уж тем более, я никогда в жизни бы не посмотрела на него, будь за моими плечами отношения с Адамом, мысль об измене которому меня не посещала даже в самые темные для нас времена, но все же, о том, что происходило между мной и этим колдуном, недавно приехавшим в наш город сейчас, жалеть было просто невозможно. Он не был похож ни на Адама, ни на кого другого, кто пытался вновь заставить меня испытывать чувство влюбленности, после того, как мы с Конантом расстались, слишком самоуверенный, слишком наглый, ценящий исключительно свои интересы, прежде всего, и пожалуй, кто - то другой с тем же набором качеств вряд ли сумел бы серьезно увлечь меня, да я и в целом не могла сказать, что любила людей, подобных ему, но все же, было что - то  в Калебе такое, что заставляло меня тянуться к нему, поддаваясь эмоциям, и забывая о том, чем в принципе это всё может закончиться. Нет, я не была пессимисткой настолько, что бы искренне верить, что каждый новый день - последний хороший, но не была и настолько радужно наивна, что бы быть уверенной, что все проблемы позади, и все, что нам осталось - наслаждаться жизнью. Правда, это было даже не смешно. Какой процент уверенности мог быть у меня в том, что всё в жизни членов тайного круга будет неплохо, если каждый из нас мог отправиться в магазин, а в итоге оказаться где-нибудь на заброшенной пристани, с кляпом во рту, и минимальным шансом на спасение от рук очередного чокнутого? И даже при условии всего этого - к чёрту. Я правда думала, что пройдет еще много лет, прежде чем я снова увлекусь кем-то настолько сильно, что сердце будет начинать стучать чуть сильнее при каждом упоминании его имени, но это случилось, и я никак не могла этому противостоять. Да и не пыталась, честно говоря. Столько времени мы с Адамом были рядом, что несмотря на весь комфорт, что испытывали, находясь рядом, пропала любая всяческая новизна в отношениях, заставляющая замирать сердце в ожидании того, что будет дальше, а с Калебом..С ним же все было иначе. Мне приятно было узнавать его, раскрывать какие-то черты характера в нем, которые он в самом начале успешно скрывал, или же наоборот, видеть в нем что - то глубже, чем он всем показывал, изучать каждую родинку на его теле, и хотя бы просто наслаждаться тем, что в темные,  и холодные вечера, просто созданные для меланхолии, он был рядом. Какое-то время, пока я была одна, мне правда удобно было думать, что так для меня даже лучше, без ненужных переживаний и волнений, абсолютный комфорт наедине с собой, но познакомившись с этим обаятельным колдуном, я вновь вспомнила, что это такое - улыбаться каждой пришедшей смс-ке, с нетерпением ждать вечера, что бы прийти в бар, где мы договорились с ним встретиться, с волнением ожидать каждой новой встречи, хотя предыдущая была только вчера, и конечно же, невероятно скучать, когда его не было рядом. Нет, я вовсе не относилась к тому типу девиц, чья жизнь с появлением нового парня концентрируется на нем одном, а все остальное отходит на задний план, как нечто совершенно незначительное. Точно также, как и до Калеба, я продолжала общаться со своими подругами, изучать магию, чем-то увлекаться, и так далее, и я вовсе не сводила все разговоры с девочками на тему взаимоотношений с ним, и все же, ощущение постоянно было иное, а тот факт, что мне не приходилось скрывать от него собственную сущность, и придумывать нелепые отговорки, как пришлось бы делать с  остальными, обычными людьми, заставлял меня радоваться нашим отношениям еще больше. Наверное и правда - все, что случалось, все было к лучшему. И если мне суждено было потерять одну любовь для того, что бы встретить вторую, то так оно и должно было быть. И надо признаться, я ни о чем не жалела. Вся моя обида когда-то, которую я пыталась прятать глубоко, в самые темные уголки моей души, внезапно вдруг испарилась, и стало так легко, как не было  с тех времен, пока еще мы не знали ничего о круге, а с Конантом думали,что вечность рядом проведем.
Улыбаясь собственным мыслям и посильнее запахнув на себе плащ, поморщившись от внезапного ветерка, пробежавшегося по улице, я уже собиралась завернуть на аллею, ведущую к моему дому, желая побыстрее оказаться там, в тепле и уюте, что создавала собственными руками, пока отец был в длительном отъезде, как внезапно услышала выстрелы, словно разорвавшие тишину, что нависла над этим районом Чэнс Харбора, что уже погружался в сон. Да, неподалеку был бар, в котором порой мы проводили время с Калебом, разговаривая о том, и о сем, сидя с пивом, и куриными крылышками, ближе узнавая друг друга, но во всем остальном здесь была тишина, и то, что я услышала, показалось мне как минимум странным. К тому же, наш маленький городок никогда не был центром криминальных разборок и откровенно говоря, здесь было куда проще получить колом в сердце, чем пулю в лоб. Резко замерев, я посмотрела в ту сторону, откуда слышались мужские голоса, мучительно размышляя, что мне предпринять. С одной стороны, нужно было бежать домой и вызывать полицию, как назло, свой сотовый я оставила там, но с другой, промедление могло быть чужой смерти подобно, и вполне вероятно, что кому-нибудь там, скрытому пока за пределами моей видимости, нужна была моя помощь. Да, понимаю великолепно, что будь сейчас там толпа вооруженных мужиков или хотя бы один, но с пистолетом, возможно спятивший, тут таких хватало, я и себя подвергала опасности, и все же, бежать подальше, спрятавшись как мышка в свой уютный мирок, я никогда не могла. Вероятно нужно было этому учиться и жизнь стала бы в разы проще, без спасения всех, кому вдруг нужна была моя помощь, но так уж я была воспитана Чарльзом, что трусливо прятать свою голову, и бежать подальше, закрывая свои уши руками, никогда не было в моем стиле. Да, я не могла похвастаться отвязностью, невероятной смелостью, безбашенностью и чем-нибудь там еще, что отвечало в людях за безрассудные поступки, но и прятаться от того, что должна была сделать по совести, я себе никогда не позволяла, и потому, стараясь ступать намного тише, чем раньше, я осторожно приблизилась к тому месту, заросшему кустами, где легко можно было не заметить меня, но откуда я прекрасно могла видеть, что происходит. 
И надо сказать, что картина, развернувшаяся перед моими глазами, совсем мне не понравилась. Нет, я рада была, не застав посреди дороги окровавленных трупов и сборища каких-нибудь залетных бандитов, но и оценить то, что предоставляло сейчас мне мое зрение, я не могла. И казалось бы - это же Калеб, чего бояться? Вот только, глядя на него, подходить мне сейчас к нему совсем не хотелось. Нет, он не изменился внешне, как и за спиной его не отрасли вдруг огромные кожаные крылья, что бы я сейчас испытывала такой ужас, но было в нем что - то такое, что заставляло не бежать меня ему навстречу, с  заверениями о том, как соскучилась, а оставаться на своем месте, с расширенными от страха глазами наблюдая, как словно в замедленной съёмке, тот человек, руки на котором держал Калеб, словно безвольная кукла заваливается назад, а мой возлюбленный, по-крайней мере тот, кто выглядит в точности как он, с равнодушием отталкивает его от себя, давая телу свалиться на асфальт. Не то что бы, что бы я совсем не видела жестокости и смерти, однажды мне пришлось на пару с Кэсси расправиться даже с собственным отцом, но там у нас не было выбора, он хотел убить всех членов круга, кроме нас двоих, что бы освободить место для наших братьев, и сестёр, не знаю уж, для кого именно, а тут ... И - нет, я не знала обстоятельств, сподвигших Калеба на это, но в то, что это было максимально неожиданно для меня, это было точно. К тому же, я видела словно короткую вспышку света изнутри, озарившую лицо Калеба, в тот момент, когда мужчина стал заваливаться назад, и видя это ранее  с кристаллами, читая об этом в своей книге Теней, я знала, что это значит. А именно - то, что он забрал его силу, переняв не только значительную долю способностей, но и умения, которыми тот обладал. Неожиданно.
Наверное, нужно было что - то сказать, но я, не пытаясь даже скрываться уже, лишь молча смотрела на тело, лежащее на земле и Калеба, что кажется, не испытывал ровным счетом никакого раскаяния по поводу случившегося. Да, я могла бы понять, если бы увидела, как с помощью магии он отразил какое-нибудь нападение, в конце концов, Охотники на ведьм никогда не оставляли своих ужасных попыток истребить нас, но вот так вот, убить человека для того, что бы забрать его силу... Природа выстрелов, которые и привлекли меня сюда, по-прежнему была мне не ясна, но не они меня сейчас волновали, а равнодушно-издевательское лицо Калеба, которое подходило ему ровно настолько же, насколько и ужасало меня сейчас. Я знала всегда прекрасно, что тот, кому доверилась я в последнее время, вовсе не образец терпимости и доброты, о чем он предупредил меня практически сразу же после знакомства,но одно дело было слышать об этом, и мириться с этим в теории, не видя того во внешних проявлениях, а иное дело, что все же, я сейчас наблюдала убийство. И неважно, ради чего оно было, во имя высоких целей или для того, что бы забрать силу колдуна, что делало его еще более отвратительным. Так или иначе, это было лишением жизни другого живого существа, причем человека. И сделал это Калеб. Мой Калеб.
Мне правда было трудно вымолвить хоть слово от эмоций, что вроде бы зашкаливали внутри, но при всем этом заставляли меня оставаться на месте, словно параллельно со всем, колдун еще и на меня наслал заклинание немоты и мерзлоты. Я видела, что он заметил меня и знала, что выгляжу наверное сейчас по - дурацки, пялясь на него, словно впервые в жизни увидела красивого парня, но вовсе не его взъерошенный вид, и не огонь в глазах сейчас заставляли меня смотреть на него, и не узнавать. Калеб. Тот самый Калеб, которого я знала и которому вот-вот уже готова была признаться в любви, думая сделать это на днях, оттягивая момент до последнего, хотя оба мы прекрасно все понимали, сейчас смотрел на меня, с темным блеском в глазах, и кажется, даже не был похож сам на себя. Да, Калеб говорил мне, что помимо всего прочего, что он демонстрировал, лучшие из своих качеств, у него есть еще и отрицательная сторона, и я даже знала, что он не шутит, но в конце концов, у кого из нас, если положить руку на сердце, ее не было? И главное во всем этом всегда было успешно бороться с ней, не давая вырваться тьме на свободу, как делали это мы с Кэсси, сдерживая свою тёмную кровь, вот только я никогда не думала, что речь может идти об убийстве.
Вдох-выдох. Наверное, мы были сейчас похожи на героев дешевых мелодрам, кто встретился посреди улицы после длительной разлуки, вот только мы были не персонажами кино, и то, что происходило вокруг, было не искусными декорациями, и мастерской игрой актеров. И человек, что лежал на мостовой, не поднимется после того, как будут выключены софиты, а точно также и останется лежать, пока не приедут скорая, и полиция, и не заберут его. Холодный труп человека, который еще несколько секунд назад был жив. И только при этой мысли  я рванула вперед, к лежащему навзничь телу, в глупой надежде, что ему еще можно было помочь. Я знала, как забирают силу колдунов, как знала и цену этому дару - смерть. У него не было шансов. И все же, подскочив к нему и присев на корточки рядом, действуя словно на автомате, как тому учат в фильмах, и сериалах, я попыталась прикоснуться к его шее, что бы прощупать пульс, и сразу же, не успев этого сделать, отдернула свою руку, словно прикоснувшись ко льду. Тело не могло остыть так скоро, на это ушло бы достаточно времени, все же, мужчина упал на моих глазах, прошло не более минуты, и все же, оно было ледяным, словно все внутри этого человека превратилось в лед, в котором не было даже остатков былой жизни. Я посмотрела в глаза мертвеца, по-прежнему ничего не говоря Калебу, что стоял за моей спиной и увидев выражение, застывшее в них, отшатнулась от ужаса. Нет, я знала, что ничего привлекательного в лицах мертвецов в принципе быть не может, но его глаза..Столько предсмертного ужаса на застывшей маске, что раньше было лицом, такая пустота, что во все тело словно острые иглы ужаса воткнули, на долю секунды заставляя меня испытывать буквально тоже, что чувствовал и он, ровно до того момента, пока его сердце не остановилось. И это было жутко.
Медленно встав, я сделала глубокий вздох и все же заставила себя повернуться, и посмотреть в лицо Калеба. Не могу сказать, что он хоть как-то изменился, за исключением пожалуй взгляда, который явно был куда жестче, чем в те моменты, когда мы оставались наедине, просто несравнимо, но все же, было для меня сейчас в нем что - то такое, что заставляло дрожать, и сложно сказать было, чем именно это было вызвано - прохладным ветерком, что усилился, словно пытаясь придать окружающей обстановке больше трагизма, или же теми противоречивыми чувствами, что  вызывал сейчас у меня Калеб.  Да, я знала, что это все тот же самый молодой человек, даже аромат которого для меня уже давно стал родным, кого я любила целовать, только проснувшись по утру, и обычно эти мысли заставляли внутри все теплеть, но сейчас...Я бы не могла сказать точно, кто это был. Мой Калеб, которого я знала и ценила, или незнакомый мне колдун, готовый убивать ради обретения силы. Да, я с такими,  к великому моему несчастью, уже имела честь встречаться, и не могла сказать сейчас, что хоть что - то, связанное с  этим, могло вызывать у меня теплые чувства.
- Что всё это значит? Я слышала свой голос словно со стороны и не могла даже с уверенностью сказать, что он был похож на мой обычный. Словно замороженный и механический, не тот, которым я обычно разговаривала с Калебом. И все же, силы смотреть сейчас в его глаза, я в себе нашла. Не могу сказать, что была точно уверена, что найду в них ответ, но откровенно говоря, была бы не прочь это сделать. Разве нельзя было мне надеяться на то, что он скажет сейчас, что это все - совсем не то, чем представляется мне и найдет сто и один повод объяснить это, а я, сделав вид, что мои собственные глаза обманули меня, поверю в то, что так оно и есть, и все будет как раньше. Вот только кажется мне, что рассчитывать сейчас на это было глупо.
- Зачем ты это сделал? Глупый наверное вопрос, но как его сформулировать сейчас иначе, я просто не знала. В принципе, мне было понятно, что именно послужило причиной смерти человека, вот только принять этого, даже в своем сознании, я не могла. Бессмыслица. Бред. Сейчас я просто вернусь домой, выпью горячий кофе и пойму, что картина, развернувшаяся перед моими глазами-не более, чем больные галлюцинации, вызванные..да не знаю, чем. Последствиями стресса, что я пережила, когда была на грани гибели от охотников. Сейчас, если бы передо мной стоял хоть какой-нибудь выбор, я была бы согласна на то, что бы это были именно они.
- Ты понимаешь, что ... Договорить я не успела, услышав звук приближающихся сирен. Точно ли полиция это была, в темноте я сказать не могла, но вероятнее всего, звуки выстрелов услышала не я одна, и кто - то, конечно же, более благоразумный, нежели я, сделал то, что и предписывалось делать в гражданских обществах в такой момент. Черт. Вот что - что, а объяснять, что мы здесь делали, возле трупа, мне совсем не улыбалось, даже несмотря на то, что я великолепно знала, что причина смерти будет донельзя банальна - остановка сердца или что - то в этом духе. И все же, совсем неважно, какое заключение вынесет потом судмедэксперт. Его убили, я знала это точно. И сделал это тот, от кого я этого не ожидала.
- Пойдем отсюда. Скорее по инерции схватив Калеба за теплую руку, я направилась к той же дороге, по которой шла в тот момент, когда услышала выстрелы. Мой дом был поблизости, нам с одним не безызвестным колдуном срочно нужно было поговорить, а мне совсем не хотелось давать объяснения, сидя в участке, отвечая на вопросы про погибшего. Да, я не знала, кем он был и почему именно его выбрал Калеб, но в любом случае, удовольствием это было тем еще.
Как только мы скрылись за деревьями, за которыми нас почти невозможно было заметить в этой кромешной темноте, опутавшей уже город, я выдернула свою руку из руки Калеба, не испытывая ни малейшего желания прикасаться сейчас к нему. Да, в любое другое время, в любом другом месте, при любых других обстоятельствах, я мало в чем находила такое удовольствие, как в его теплых, и ставших уже родными объятиях, в его прикосновениях, на которые всегда с готовностью отзывалось мое тело, но только не сейчас. Слишком отвратительна была картина, по-прежнему стоявшая перед моими глазами, слишком жутко было мне осознавать, что то, что я видела, сделал не свихнувшийся охотник, одержимый жаждой мести ведьмам, за собственные неудачи, а Калеб. Зачем вообще ему, обладателю собственной магии, это было нужно? Слава Богу, что мой дом находился неподалеку и гробовое молчание, в котором мы шли, такое же натянутое, как и эмоции, что витали между нами, длилось не так уж долго. По-крайней мере, когда мы переступили порог моего дома, я вздохнула чуть свободнее, понемногу ощущая, как отпускает напряжение, сковывавшее мое тело с того самого момента, как я увидела сам момент падения. Все же и правда, родные стены помогают. Скидываю свой плащ, отшвыривая его куда-то в сторону, на кресло и поворачиваюсь к Калебу, не пытаясь придать себе даже долю фальшивой миролюбивости. Он знал, что даже если бы я улыбалась сейчас, это была ложь. Да, я тоже была ведьмой с тьмой в крови, но убийство. . .
- Может быть хочешь мне что - нибудь рассказать? Как ни странно, тон получается довольно равнодушным, словно мне не было никакого дела до того, что ответит сейчас Калеб, хотя кажется, ничего иное меня сейчас вообще не интересовало, кроме как причины, хоть одна из которых покажется возможно достойной поступка, что он совершил сегодня. Как ни крути, но это было убийство, как мне кажется, вне крайних обстоятельств. И этого я понять не могла. Мой сотовый, валяющийся на тумбочке поблизости, раздражающе зазвонил, требуя, что бы я ответила, но я не посчитала нужным даже взглянуть на экран, что бы узнать, кто звонит, и чего он от меня хочет. Отключила звук и снова вышвырнула куда-то в сторону. В принципе, мне сейчас на всё и всех было наплевать, кроме колдуна, что стоял посреди моей гостиной, напротив меня. И вряд ли хоть что - то в этот момент было важнее для меня, чем чувства, что я к нему испытывала. Не любовь, нет, хотя и это тоже. Больше всего на свете я боялась сейчас потерять по отношению к нему свое доверие. У меня его мало, кто мог заслужить. И как ни крути, но этот колдун был одним из них. Так что, я цеплялась за любую отчаянную попытку, что бы понять его поступок. Но до тех пор, пока он не объяснит мне этого, при всем желании, я не могла.

А знаете ли вы, что действительно важно в этой жизни? Ну..именно то, что должно стать вашей целью и образом жизни в итоге. Именно то, что необходимо каждому человеку, если он только хочет быть счастливым. Что вы говорите? Встретить свою половинку? А, нет? Достичь вершины карьерного успеха? Может быть, заботиться об окружающих, отдавая всего себя, без остатка? Может быть, хотя... Да пошли вы к чёрту. Главное всегда - любить себя. Все остальное уже будет приятными бонусами. Как говорил, безусловный гений, Оскар Уайльд, любовь к себе - роман на всю жизнь. Если вы не любите себя, любить вас никто не будет. Это как аксиома. Как основа основ. Да кому вы вообще нужны со своей самоотдачей, жертвенностью и готовностью всегда и всё простить? Нет, ну нужны конечно тому, кто будет  вами пользоваться, но вряд ли это сделает вас счастливыми. Главное всегда - ценить себя, свое тело, свои нервы, верить в себя и свои силы, а главное точно знать, что есть один человек, который вам никогда не изменит, который верен будет вам до конца. Каждое утро он улыбается вам в зеркале, но не всегда вы улыбаетесь ему. Когда вы смотрите на свое отражение, вы просто обязаны улыбнуться ему. В конце концов, из зеркала на вас смотрит человек, который безумно дорожит вами, так почему бы не сделать ему приятное, и не показать, как вы рады его видеть? Вот вам же хочется ухаживать за теми, за кем  вы любите? Предугадывать их желания, дарить радость, гордиться ими, когда у них что - то получается, любоваться их красивым внешним видом. Так почему бы не относиться точно так же и к себе? Вы у себя одни, запомните это и больше никогда не забывайте. Мужей у вас может быть несколько, ребенок у вас тоже может быть не один, друзья приходят и уходят, а вот тот человек, что улыбается вам из зеркала, уникален. Такого больше нет нигде, как бы вы не думали иначе. Его надо любить, его надо холить и лелеять, делая его жизнь как можно более счастливым. В конце концов, ведь именно благодаря этому человеку, вы радуетесь и достигаете каких - то целей, любите порой жизнь, чувствуете какие - то эмоции. Так  почему бы не быть ему за это благодарным? Многие из нас к себе относятся довольно - таки равнодушно. Ну вроде.. Ну зачем мне делать маникюр, все равно, пока посуду мыть буду, он испортится. Ну зачем мне делать маску для лица, морщинки все равно никуда не денутся. Такие мысли невероятно глупы, откровенно говоря. Ну как можно относиться к себе столь наплевательски? Нет, а  почему вы думаете, когда так рассуждаете, что остальным не должно быть на вас все равно? В конце концов, они берут с вас пример. Ваше отношение к себе - вот главный показатель того, как к вам должны относиться. Развивайтесь, улыбайтесь, всегда ухаживайте за собой.. пройдет совсем немного времени, с того момента, как этим вы займетесь, и вы заметите, что ваша жизнь меняется. Хандра отступает, а жизнь приобретает какие - то качественно новые, абсолютно яркие краски. Все проблемы как - то кардинально отступают на второй план, а все то, что заставляло ещё вчера вас психовать.. Нет, нет. Никто не говорит, что надо стать зацикленным на себе эгоистом, который не видит ничего дальше собственного эго. Любите окружающих, делайте им приятное, речь не о том. Себя любить не забывайте, раздаривая все тепло друзьям, мужчинам и всем прочим. Разница вообще принципиальна - быть глупым нарциссом, который скончался от любви к себе, и между человеком, который себя ценит и любит. Попробуйте себе довериться, полюбить себя и вы увидите, как все станет лучше. Ухаживайте за своим телом и оно не подведет вас когда это будет не нужно, развивайте свой интеллект, и вы добьетесь много. Доставляйте себе маленькие радости и вы увидите, что жизнь не такое уж дерьмо. Не быстрый душ, а ванная с ароматной пеной и любимой книгой. Ни короткая стрижка, потому что быстро мыть, быстро сушить, а красивые густые волосы, которые будут сводить с ума мужчин. Ни старый стакан, доставшийся от дедушки, а красивый сервиз, словно вы - самая дорогая гостья у себя дома. Да так оно и есть, вообщем - то. Хелен никогда не понимала тех, кто забывая про себя, целиком и полностью уходил в семейную жизнь. Бигуди на голове, старые халаты, отсутствие макияжа. Такие женщины словно думают, что раз  мужчина взял их в жены, то теперь он срочно перестал быть мужчиной и стал кем - то вроде домашнего животного, которому наплевать, как вы выглядите. Очнитесь, женщины. Это не так! А потом ревут, что мужья уходят. Да как не уйти - то, от такого. Впрочем, в каждой теории есть прорехи. Как не любила рассуждать Джевонс об этом, не забывая красиво выглядеть даже в тот момент, когда ложилась спать, ее брак это не спасло. Трахать за ее спиной, ее же лучшую подругу, просто классика жанра, черт возьми. Впрочем, не важно. Если бы она относилась к себе как многие женщины, которым изменили, которые падали в объятия апатии и всего прочего,  то наверное, все было бы иначе. Но она всегда слишком любила себя для того, что бы мириться с предательством, для того, что бы не ценить себя. Подруга погибла, мужа обвинили, он в тюрьме, а она, богатая и свободная, с широкой улыбкой на лице, уехала в другую страну, где стала нотариусом, который хорошо зарабатывал. Чем была плоха ее жизнь сейчас? Да ничем. Конечно, иногда она вспомнила мужа, которого по прежнему любила, но это было не более, чем ностальгия. Она была счастлива. Просто счастлива как раз потому, что любила себя, а значит, не собиралась тратить свои нервы на какие - то депрессии и все прочее.
Вот и сегодня, она сидела в кресле, с расслабленной ухмылкой на лице, смотря на свое отражение. Мастер, которая работала над ее волосами, прекрасно знала, какой именно оттенок светлого цвета, Хелен нужен, а потому, Джевонс даже не сомневалась, что как и всегда, выйдет из салона красоты с отличным настроением. Все - таки, жизнь - действительно прекрасная штука. Не стоило даже сомневаться.
- Куда - нибудь собираешься сегодня? С улыбкой поинтересовалась Анна, с которой у них давно сложились хорошие отношения, которые только могут сложиться между стилистом и клиентом. Не дружба, но поболтать абсолютно ничего не мешает. Хелен уже долгое время доверяла свои волосы только ей, потому что, именно эта девушка знала, что Джевонс требуется.
- Есть планы, но пока не расскажу, что бы не сглазить. С ухмылочкой проговорила Хелен, посмотрев на Анну в отражении зеркала. - Потом если только, когда в следующий раз приеду. Она хотела ещё сказать что - то, но в зал зашла девушка, которую тут она видела впервые, хотя знала абсолютное большинство посетительниц тут. По-крайней мере, визуально. Что -  что, но тут эту девушку она точно никогда не видела. Через отражение в зеркале, Хелен с любопытством уставилась на неё. В конце концов, надо было чем - то заняться, пока Анна работала над волосами.

«Вот чёрт».
Когда ты жив, и у тебя всё откровенно хреново, то самым лучшим выходом из ситуации кажется смерть. Когда ты в отчаянии, и у тебя в жизни больше не осталось ничего, кроме считанных часов существования, то смерть не только «кажется» спасением - она им становится. Ты принимаешь её со всей благодарностью, на которую только способен, упиваешься ей, как медовым напитком, запахом луга и звоном самого чистого золота в мире. Холод заменяет собой кровь в опухших венах, а эмоции, доселе травящие истерзанную усталостью душу, мгновенно вянут. Больше нет ни страха, ни злости, ни героиновой ломки, ни желания кому-то или в кого-то всадить. Всё, казалось бы, наконец стало законченным в этом мире — такое послевкусие похоже на те моменты, когда ты прочитываешь славную историю с закрытым концом, и в конце концов закрываешь книгу.
После поминок Суини потерял счёт времени. Он-то, конечно, мёртв, абсолютно и безнадёжно, но в этом мире хватает живых призраков, поэтому Суини до сих пор может пить как не в себя, залихватски ругаться и даже навалять кому-то (в своих кулаках он был более чем уверен), но... Но вот страсти ко всему этому уже не было. К тому же мертвецам в этом заведении положено вести себя по-другому — например, лежать на холодном столе и ждать своей участи.
— «Могилу вырыли сохой,
И был засыпан он
Сырой землею, и цари
Решили: сгинул Джон!»
Несмотря на тихое распевание песен на разный лад, что Суини знал наизусть, его время пребывания в морге не сокращалось (даже тогда, когда песни содержали многочисленные оскорбления). Это было похоже на одиночное тюремное заключение, только не в тесной и грязной камере, а среди мертвецов всех возрастов. И если уж людей хоронят по высшему разряду, то почему бы не делать то же самое с отжившими своё историями?
— «Погиб ты сам, но кровь твоя —
Услада для сердец.
Как раз заснет змея-печаль,
Все будет трын-трава…
Отрёт слезу свою бедняк,
Пойдет плясать вдова».*
Он неожиданно замолчал, поняв, что будет скучать по всему этому дерьму.

Когда в морг вошёл странник, Суини лежал с закрытыми глазами, не двигаясь. С его приходом помещение будто бы потеплело, согревая окоченевшие безжизненные тела. Если бы Суини мог, то он бы затаил дыхание, стараясь себя не выдать. Он знал, что это был за тип, и знал, что у него было не всё в порядке с головой, а ещё знал, что неожиданные приходы родни в отчий дом обычно плохо заканчиваются. Пустые белые стены окружали путника и мертвеца, вмещая в себя весь существующий в текущую секунду мир.
Раздалось шлёпанье босых ног о кафель. Молчание Гора, кажется, длилось дольше, чем всё то вместе взятое время, когда Суини чего-либо ждал в своей жизни. Наконец белые стены стали ещё белее, запечатывая в своих трещинах память о том, как творить чудеса и делать то, что тебя никто не просит.
Жилистая рука, сплошь покрытая бледными рыжими волосами и полчищем пигментных пятен, предательски дрогнула, вновь ощутив на себе давление жизни.
— Сраный говнюк. Ты хоть понимаешь, что сделал?
Порозовевшее лицо Суини исказилось вспышкой гнева. Щеки мгновенно обдало злым жаром, окрашивая их в алый цвет. Неловко поднявшись на секционном столе — тело слишком резко перешло от уже привычного окоченения снова к жизни и ещё не слушалось хозяина так, как прежде — он расцепил зубы в попытке сказать что-то ещё, но кожу слишком сильно жгло вновь полившейся кровью. В глазах мелькнула почти детская обида.
«Да пошли вы все к чёрту, даже сдохнуть нормально не поможете».

* слова из английской народной песни «John Barleycorn». Кроме всего прочего Джон является народным символом алкоголя и алкоголизма в Америке.

Раннее утро в лучшей юридической фирме Нью-Йорка, «Pearson&Hardman», отличалось повышенным оживлением, активной работой и шумом десятка кофеварок, не знающих отдыха, как и сотрудники компании. За две минуты до восьми часов идеально начищенный ботинок показался из лифта, вслед за которым появился и высокий мужчина в исключительно дорогом костюме. На долю секунды он задержался, кидая взгляд на фамилии именных партнеров на стене с едва заметным, но, все же, плохо скрываемым недовольством. Одна из них ему казалась лишней, и мужчина с удовольствием заменил бы её на другую, например, на свою собственную. А что, «Pearson&Specter» звучит гораздо лучше, презентабельнее и, главное, намного круче. В очередной раз Харви поразился, как Джессика может отрицать подобную очевидную истину, после чего направился к своему кабинету, прекрасно понимая, что времени оставалось совсем немного. Впрочем, особой поспешности он никак не выдавал, каждое его движение было наполнено самовлюбленной царственной ленью, которая удивительным образом сочеталась с решительностью и горячей уверенностью в себе. На самом деле, эти самые две минуты казались чуть ли не вечностью человеку, умеющему правильно управлять временем. Особенно, учитывая удобное месторасположение конференц-зала, который и был конечным пунктом назначения Спектера, всего в десяти секундах от его личного кабинета. К слову, вместо того, чтобы зайти в свою обитель, отдохнуть от насыщенного утра (которое началось еще несколько часов назад) и пройтись в последний раз глазами по документам о предстоящей сделке, Харви направился к месту своего секретаря. Удобно облокотившись на её стол, создавая угрозу нарваться на гнев рыжеволосой хозяйки данного пространства, старший партнер фирмы сразу перешел к делу, напрочь игнорируя всякие приветствия и прочие правила приличия, которые искренне считал банальной тратой драгоценного времени (1000$ в час, если быть более точным):
- Где Майк? – этот вопрос уже стал настолько популярным, что вполне заслуживал права оказаться на табличке, которую Харви всерьез задумывался заказать, чтобы отпала необходимость озвучивать одно и то же по несколько раз за день. Что-то в реакции девушки ему показалось подозрительно знакомым, отчего мужчина нахмурился и недовольно слегка наклонил голову набок: - Только не говори, что он опять опаздывает. Донна, - в последнем слове уже отчетливо слышался намек, то ли на раздражение, то ли на угрозу. К счастью, Харви вовремя вспомнил, что в вечных опозданиях его помощника виновата вовсе не его очаровательная секретарша, и потому в дальнейшем его тон смягчился. И причина вовсе не в том, что Донна вполне могла устроить ему жесткий день, после чего заставить долго извиняться за несправедливые наезды и иметь на это полное право. Конечно, нет. В любом случае, Харви решил придержать свой гнев, чтобы направить его на того, кто действительно заслужил услышать несколько цитат из фильмов, намекающих на полнейшую бесполезность и некомпетентность, на которые мужчина потратил почти полночи после того, как Майк в миллионный раз проигнорировал приказ своего прямого начальника пойти и купить себе нормальный галстук. К тому же, Спектера отвлек большой стакан кофе, от которого подозрительно исходил запах миндаля. Одно из двух, либо Донна, наконец, решила отравить своего начальника цианидом, либо, как и всегда, каким-то волшебным образом угадала, какой именно напиток ему захочется перед ключевой встречей с клиентом. Как ей удавалось наперед угадать, в какие дни Харви не успевал выпить кофе по дороге на работу, оставалось загадкой, ответ на который он перестал искать еще лет пять назад. Донна просто знала. Одно из тех бесчисленных качеств, за которые Спектер её ценил, считал совершенно незаменимой и не представлял уже себя без своей впечатляющей рыжеволосой секретарши. Без лишних вопросов о содержимом стакана, Харви взял его и сделал несколько больших глотков горячего бодрящего напитка, быстро кидая взгляд на огромные часы на стене. Еще минута. Опаздывать старшему партнеру было нельзя, пунктуальность в его профессии ценилась не меньше репутации непобедимого юриста. И все же, Харви решил дать Майку еще полминуты. Впрочем, будем честными, в любой другой ситуации мужчина уже б оставил Донне указание прочитать Россу повтор лекции на тему «в комнату со взрослыми тебе еще рано» и отправился на встречу сам. Но, именно сегодня присутствие Майка было крайне необходимо, если и вовсе не решающе. Дело своему «квотербеку»  торжественно вручила Джессика на совете старших партнеров, в обход Хардману, совершенно не задумываясь о том, насколько безнадежно проигрышным было оно изначально. Тот факт, что судья Джефферсон вообще позволил ему пройти дальше, было едва ли не чудом, основанным на ораторских талантах Спектера и его мастерскому блефу, благодаря которому удалось выиграть время в целых две недели. Этого Харви и Майку вполне хватило, чтобы обнаружить бомбу, на которой они собирались в один момент подорвать всю линию обвинения. Правда, без доказательств использовать эту информацию было невозможно, даже опасно, ведь могло привести к серьезному осложнению дела, учитывая, что главный свидетель, которыми мы таким образом пытались вывести из игры, был капитаном полиции. К счастью, доказательства нашлись, только вот забрать их сегодня и привезти в офис должен был Майк, который благополучно опаздывал, причем неизвестно насколько. Поднять телефон и звонить ему Харви, разумеется, не собирался. За тридцать секунд Спектер успел сделать еще несколько глотков кофе, сделать комплимент платью Донну, полушутливо пофлиртовать с ней, напоминая об их воображаемом браке, после чего, вернув прежнюю серьезность и прохладную раздраженность, он сделал заявление с видом генерала перед смертельным сражением: - Пора. Не могу больше ждать его. Придется придумать что-то другое. Передай ему… - вновь сдержав себя, чтобы не озвучить все свои мысли прямым текстом, которые явно не стоило произносить вслух при даме, Харви еще и осознал, что на это банально нет времени. Потому конец фразы оказался гораздо приличнее: - …что-нибудь на свой вкус. Главное, не забудь упомянуть, что он уволен, - последнее мужчина произнес с особо грозным видом, как, впрочем, и каждый раз, когда обещал Майку увольнение, что бывало довольно часто, но никак не сбывалось. Короткий кивок Донне, стакан с недопитым кофе возвращается на свое первоначальное место, а Харви уже направляется в сторону конференц-зала, готовый к бою. В такой ситуации мог бы сдаться кто угодно, но уж точно не Спектер. Раз нет фактов, придется действовать привычными методами: красиво блефовать и играть против человека.
Секунда в секунду назначенного времени Харви оказался рядом с конференц-залом, рядом с которым уже стоял его клиент, которому что-то настойчиво объяснял адвокат другой стороны. Слегка нахмурив брови, старший партнер обошел Райана и стал между ним и своим оппонентом, каким-то образом гармонично сочетая грозный вид и самодовольную маску на лице:
- Тебе запрещено обращаться к моему клиенту напрямую без моего присутствия. Впрочем, это уже не первое нарушение закона с вашей стороны, - без лишних объяснений и, не дожидаясь ответа, Харви положил руку на плечо своего клиента и с намеком на то, что незачем оставаться снаружи. Конечно, так сходу выдавать свою ключевую карту было рискованно, но в данной ситуации эффект оказался предсказуемым. Розенберг тут же принялся перешептываться со своим звездным свидетелем, тем самым капитаном полиции, именно его показания под присягой записывались сегодня на этой встрече. Сбить их с толку оказалось довольно просто. Вполне возможно, они как раз обсуждали, о каком именно нарушении закона шла речь, кто знает, как много они успели натворить. В любом случае, для того, чтобы разрушить дело, было достаточно дискредитировать Хоффмана, дальше все напоминало бы падение домино, легкое и неизбежное. Харви занял место справа от Райана, прямо напротив Розенберга, позволяя его клиентом сидеть лицом к лицу с моим. Впервые Спектеру настолько повезло с человеком, чьи интересы он представлял, с его таланту покерфейса могло сравниться лишь непроницаемое лицо самого старшего партнера. И это при том, что его обвиняли в жестоком убийстве молодой девушки, а в деле фигурировал нож с его инициалами, на её одежде его отпечатки пальцев, и в его машине найдены несколько волос с головы жертвы. Сохранять спокойствие в такой ситуации, должно быть, крайне непросто. Наверное, Райан действительно безгранично доверял Харви, который уже множество раз помогал и ему лично, и его семье, которая владела огромной корпорацией, занимающейся недвижимостью. Сам же поразительно спокойный клиент Спектера объяснял все тем, что был невиновен, а потому не собирался тратить на это свои нервы. Странно, но по какой-то необъяснимой причине Харви ему верил, пусть и, как обычно, гордо заявлял, что ему плевать на подобные подробности. При любом раскладе, он собирался одержать очередную победу, разгромив оппонентов, пусть даже и без Майка на своей стороне. После обмена дежурных вежливостей (и слегка нетактичных шуток Харви о фамилии своего противника, которые тонко намекали на тайное поклонение Гитлеру), началась запись показаний Хоффмана. Первые несколько вопросов Спектера были вполне безобидными, необходимыми для того, чтобы этот сукин сын почувствовал себя в безопасности, еще и приврал побольше под присягой, ведь было очевидно, каждое его слово полный бред. Наконец, выждав нужное количество времени, Харви устроил банальную уловку, известную всем студентам Гарварда с первого курса – начал довольно в быстром темпе задавать вопросы, требующие ответа из одного или двух слов, завершающим из которых был тот самый, ради которого вообще была назначена эта встреча:
- Как давно Вы узнали, что мой клиент спит с Вашей женой? – очередной вопрос вылетает из уст Харви с той же самой непринужденной интонацией, точно так же быстро и невинно. Его цепкий взгляд ни на секунду не отпускал Хоффмана, наблюдая ту самую реакцию, на которую ожидал. Если бы в суде принимались выражения лица за улики, дело уже было бы закрыто. Но, чертов Хоффман успел сдержать честный ответ, который явно был уже у него на языке. Вместо этого, он попытался принять возмущенный вид и переспросил:
- Что?
- Как давно Вы наняли частного детектива, чтобы проследить за Вашей женой? И что Вы почувствовали, узнав, что она променяла Вас на молодого и успешного миллионера? – в голосе Харви появился напор и тонкая издевка, которая должна была вывести Хоффмана из себя, и это почти сработало… Но, в разговор вмешался Розенберг, не давая своему клиенту произнести ни слова:
- Откуда у тебя такие сведения, Харви? Если нет доказательств, мы подадим иск о клевете.
- У нас есть доказательства, и твой клиент об этом прекрасно знает. Частным детективам стоит платить гораздо больше, и следить за тем, чтобы все копии фотографий были у тебя на руках, - последним предложением Харви обратился уже напрямую к Хоффману, продолжая быстро наступать: - Не говоря уже о данных телефонных звонков, выписках по кредитным картам и свидетельствам персонала отеля, - правдой было лишь первые два пункта, третий был додан просто для убедительности. К сожалению, Розенберг достаточно хорошо знал Спектера, чтобы не сдаться настолько просто:
- И где же они? Полагаю, в этой синей папке, ведь других в комнате нет, а ты бы не появился здесь неподготовленным, не так ли? – он протянул руку, готовясь просмотреть мифические доказательства. Надо отдать ему должное, за тридцать лет практики Розенберг научился ничему не удивляться и держать непроницаемый вид до конца. В эту секунду Харви понял, что с этим персонажем блеф не пройдет, он не отступит, пока не увидит документы своими глазами. А если позволить им уйти без признания на камеру, это означает проигрыш, ведь у них будет время, чтобы перегруппироваться и отбиться от этих обвинений. Впрочем, скорее всего, Розенберг и вовсе не верит в существование доказательств. Черт, Майк, где тебя носит. Сейчас самое время появиться с этой папкой.

Если не везет, то это надолго. Кхуши едва не опоздала на самолет, почти умерла от страха в небе, а заодно чуть не довела своей болтовней до убийства или самоубийства своего соседа – меланхоличного старичка с аккуратной седой бородкой и усталыми глазами. Впрочем, усталыми они были только в начале полета, а к концу – свирепыми и кровожадными. Потом она долго не могла пройти паспортный контроль: путалась от волнения в дупатте, потому что не могла вспомнить, куда засунула свой паспорт, и в итоге просто вытряхнула содержимое своей сумки прямо на стойку к немому изумлению работника таможни. Словом, поездка на Бали началась не слишком радужно.
От Денпасара до Нуса-Дуа Кхуши не отрывалась от окна автобуса, радостно размахивала руками и тыкала пальцем в стекло, увидев кайтсерферов. Она впервые видела океан, и он приводил ее в полнейший детский восторг. Это были лучшие сорок минут ее жизни!
Чемодан самым подлым образом раскрылся, вывалив на всеобщее обозрение свое нутро, когда Кхуши, стараясь не скакать от радости, словно щенок, шествовала по прохладному, похожему на площадь холлу отеля. Она охнула, опустилась на колени и принялась заталкивать свои вещи обратно. Очень близко, практически задевая ее пальцы, в этот момент по блестящему полу процокали великолепные длинные шпильки. Кхуши сначала отдернула руку, потом негромко воззвала к Богине и лишь, затем подняла голову.
Холл отеля словно расцвел от появления такой гостьи. Портье неуловимо подтянулся, а швейцар, который пять минут назад как бы невзначай отвел взгляд, не замечая Кхуши, просто в струнку вытянулся, и даже девушка на стойке регистрации улыбнулась с несвойственной ей приветливостью.
Женщина была высока, стройна и изящна, а ее породистое лицо выдавало не один десяток аристократических предков. Бриллианты, обычно излишние в подобных обстоятельствах, смотрелись весьма органично в ее ушах, ожерелье и на запястьях. Дизайнерская одежда, дорогой кожаный чемодан, уверенность в себе, возведенная в абсолют. Кхуши сразу же почувствовала себя замарашкой в своем неизменном сальвар-камизе с помпончиками на плечах.
- Миссис Райзада! – со всех ног бросился к даме портье.
Та лишь снисходительно позволила усадить себя в кресло у ресепшена и благосклонно принять из ниоткуда материализовавшуюся чашку ароматного чая.
- Миссис Райзада? – непроизвольно повторила Кхуши. – О, Богиня!
Та посмотрела на нее с недоумением.
- Мы знакомы? – холодно спросила она.
Кхуши съежилась под ее взглядом, внутри разлился холодок от нехороших подозрений.
- Миссис Арнав Райзада? – еще раз ошарашено повторила она.
- Вы знакомы с моим мужем?
- Были… Когда-то, - пробормотала Кхуши, чувствуя, как алая краска заливает ее лицо, шею и руки.
- Кто вы такая? – требовательно задала вопрос неземной красоты женщина.
- Меня зовут Кхуши Кумари Гупта Сингх… просто Кхуши Кумари Гупта.
- Та самая Кхуши?
Женщина посмотрела на нее еще внимательнее…еще презрительнее.
- Я вас представляла себе другой.
На некоторое время между ними повисло молчание, они внимательно оценивали друг друга.
- Я вас ненавижу, - по-светски сообщила жена Арнава.
Кхуши прислушалась к себе, невольно отмечая, как в миг, счастливое настроение от поездки испарялось без следа.
- Кажется, я вас тоже.

***

Расположившись на шезлонге возле бассейна, и наконец, устав затравленно озираться по сторонам, прикрыла уставшие глаза, подставив личико под солнечные учи палящего нещадно солнца. Проходившие мимо люди с удивлением и сопровождающими насмешками поглядывали на странную посетительницу отеля, облаченную в непонятное одеяние вместо привычных и не только, пестрящих цветастых купальников, чем могла похвастаться половина женского населения. И совершенно даже не представляя, как в тоже время, Кхуши с каким-то остервенением себя сдерживала, чтобы своими многочисленными сальварами-камизами не одеть большинство несчастных девушек. Нет, конечно, не подумайте, она была достаточно осведомлена о европейском стиле и различными тенденциями моды, наверное ей самой надо было идти в ногу со временем, быть как все, перестать сдерживаться, открыть свою красоту всему миру. Показать, чего ты достойна, а не прятаться, отгораживая себя навязанными ценностями, приличиями и традициями привитыми с самого детства. И все же...Кхуши отчасти понимала, пусть здесь не могло быть и в помине любимых, но надоедливых родственников, чувство быть опозоренной и от стыда мечтающий провалиться куда-нибудь, будет преследовать ее всегда. Ну, или на крайний случай, если с чем-то и насильно она могла расстаться, то с неизменной дупаттой никогда. Как, например, это было сегодня, когда Кхуши записалась на все спа-процедуры, чтобы хоть чуточку преобразиться для того... кто навсегда вычеркнул ее из своей жизни, лишил всех прав и кому она больше никогда не принадлежала.
И не будет. Потому что он женат. Потому что он снова так захотел. Даже, когда, она умоляла дать еще один шанс их отношениям, просила выслушать ее, не улетать и остаться  с ней, потому что она не сможет жить без него, дышать, существовать. Потому что любила. Даже тогда, когда по прошествии трех дней, он так и не соизволил вернуться, но прислал курьера с бумагами о разводе, а ей ничего не оставалось, как подписать их. Почти не глядя, не вдаваясь в подробности того, что ей положено и на что, она могла претендовать. Ей не нужны были какие-то побрякушки или дизайнерские сари, не нужно уважение в обществе и деньги. Ей ничего не нужно было, только возможность все исправить. Попытаться объяснить_разъяснить глупое недоразумение. Прикрывающую как благо для того, чтобы все были счастливы, но на деле отравляющую своим ядом никчемную ложь. Но что ей еще оставалось? Кхуши устала...устала тянуть все то бремя, что разом свалилось на ее хрупкие плечи и особенно, от бесконечных страданий и боли сестры. От извечных пересудов и сплетен, что неминуемо следовали с тех пор, как именно благодаря Кхуши первая свадьба сестры так и не состоялась. И только поэтому, девушка собственноручно принесла в жертву собственное счастье, наивно полагая, что молчание-золото. Правда, это не мешало тому, как она все равно, упрямо и настойчиво, с какой-то мазохистской самоуверенностью, продолжала приходить в Шантиван каждый день.
Веселая, глупая, беспечная и радующаяся жизнью - неизменная маска ставшей на ее лице. Кхуши играла, играла настолько убедительно, что верила самой себе. И семейство Райзада, так же тепло принимала ее всегда, особенно Анжали. Дожидаясь, пока Кхуши вдоволь насладиться, купаясь в безграничных объятиях и счастливой улыбки сестры, пока вдоволь не наговориться, чтобы затем мягко, но настойчиво беря за руку увести подальше ото всех. Но и тогда Кхуши держалась. Говорила убедительно. Все хорошо, да, развод - это всегда грустно и тяжело, но все было поспешно, не сошлись характерами, с кем не бывает? Действительно, со всеми бывает, но это не сломило Кхуши, она по-прежнему верит в святость брака. Вот только больше ни о каком замужестве не может идти и речи - это конечно она всегда оставляет все время недосказанной мыслью. Как впрочем и тот факт, что она не сможет и не захочет никого больше любить.

И может, поэтому, так настойчиво и уверенно, почти доводя себя до отчаяния, ей сейчас хотелось, чтобы обжигающие лучи солнца проникая под кожу, могли безболезненно_незаметно выжигать из памяти без остатка каждый жест, каждый взгляд, каждое слово и прикосновение его рук, губ, и служившим любым упоминанием о человеке, который играл ее жизнью, руководил, манил, отталкивал, притягивал, держал близко, желал, ненавидел, возможно, когда-то любил, но не подпускал к сердцу. Заставить себя хоть раз, поддавшись голосу разума последовать его совету и оставить все в прошлом. Жить дальше, а не искать ответы_лазейки на то, чего уже никогда не будет. Наконец, перестать надеяться, убеждая в первую очередь, свое ноющее покрытое все новыми шрамами сердце, в этом. Утереть не прошеную слезу, что против воли теплой дорожкой пробежала по щеке, в очередной раз. Теперь, когда он здесь, он рядом, она не знала, как ей быть дальше, что делать и стоит ли? Вряд ли, само появление присутствия вновь в его жизни сумасшедшей девчонки будет положительно одобрено. И все равно, ей нужно было только убедиться, ведь потому, именно сюда Анжали и решила отправить девушку, преподнеся неожиданно в очередной визит билет в райское и красивое местечко, как подарок на день рождение, которое Кхуши больше всего хотела провести в одиночестве? Не было никаких сомнений, в том, что бывшая золовка отчасти, но была в курсе, по - крайней мере странной свадьбой своего Чотэ. И причины, из-за которых он женился, должны быть очень весомые. Кхуши слишком хорошо знала Арнава и то, что он не мог так легко предать все, что между ними было. И та ведьма просто его околдовала, приворожила своей неземной красотой и по сравнению с ней, Кхуши была блеклой скучной мышью, у которой нет драгоценных украшений и нарядов.  Но есть то, что ни за какие деньги не купить – доброе самоотверженное сердце, любовь к жизни и умение радоваться любой незначительной мелочи, несмотря на все недостатки этого жестокого мира. Близкие люди, которые всегда готовы поддержать, защитить. И все то, что так бесило Арнава, сводило с ума, но заставляло тянуться, пробуждая в себе давно забытые чувства заботы и беспокойства, что непозволительной роскошью было доступно только его любимой Анжали.
Тяжело вздохнув, Кхуши вновь распахнула глаза, сладко потянувшись и тут же принявшись обмахиваться газеткой кем-то оставленной забытой на столике. Становилось настолько жарко, что казалось, дышать было уже нечем.

Люблю приходить во время. Тогда никто не ждёт тебя, и никого не ждёшь ты. Идеально - приходить в нужное время в нужное место, рисуя на карте точку пересечения, которая была бы усладой глаза любого перфекциониста. Но сегодня я пришла раньше, не знаю, как так получилось. Минут на пять, не больше, но всё равно раньше. Как будто я так хотела поскорее начать, что принеслась в этот заброшенный узел со всех ног. Глупо, правда?
Гарольд Финч, единственный практически постоянный обитатель этой огромной комнаты, поворачивается ко мне, будто не веря, что я и правда пришла по его просьбе. Едва заметно пожимая плечами в ответ на его невысказанный вопрос, и скромно улыбаюсь - да, это я и я здесь не что бы сеять смуту.
- Мисс Гроувз, Ваш наставник..., - он начинает извиняться за другого человека, используя уже привычное мне обращение. Я отвыкла от своего имени, потерявшись среди десятка фальшивых имён, которые сменила за свою жизнь. Лишь одно несменяемое имя у меня было - и это "Рут", даже ОНА называет меня так, но Гарольд упрямо использует формальное обращение, игнорируя мои просьбы. Впрочем, он ко всем обращается так, будто видит их второй раз в жизни и не имеет ничего общего, кроме разве что парочки знакомых средней руки. Он боится. Нет, не меня, он боится сблизиться с кем-то хоть немного, от этого он держит нас всех на расстоянии, даже своего любимого Джона. Гарольд боится ответственности, боится сближения, и уверен, что скрывая наши имена под безликим «мисс/мистер» он сможет быть дальше от нас. Что наши смерти не ранят его так сильно, как смерти близких ему людей, кого он называл по имени. Я не мешаю ему так думать, и даже уже привыкла к тому, что он упрямо называет меня по фамилии, хотя я больше люблю своё прозвище. Я из какой-то мести, упрямо называю его по имени, поначалу даже развлекаясь, глядя, как он вздрагивает от того, что его имя повисло в воздухе библиотеки. Сейчас он уже привык к этой моей привычке, останавливая наши отношения на отметке "мисс Гроувз / Гарольд", максимально положительная отметка для нас обоих. А жаль, мы могли бы подружиться.
- ... не хочет приходить. И не пришёл бы, если бы Вы вместе с вашим преданным псом - Беар, я не о тебе - не заставили бы её. Вы несколько раз просили её об этой... услуге, приводили свои веские доводы, но она всё отказывалась, - я сажусь на стол в его новом бункере, разглядывая огромное помещение. Раньше я была здесь пару раз и по делу, поэтому мне было не до разглядывания интерьера. Сейчас время у меня есть, и я оглядываюсь, параллельно показывая и ЕЙ, что она сделала. Это ОНА нашла это место, благодаря ЕЁ стараниям людей всё ещё спасают, пусть они и считаются неважными. Я знаю, что ОНА не способна на хвастовство, ЕЙ чужда лесть, но всё равно хочу, что бы она почувствовала гордость. ОНА спасла их, дала им новую надежду, помогла деньгами, местом. Они живы, благодаря ЕЙ, но лишь я понимаю это в полной мере. ЕЙ не нужна их благодарность, мне же достаточно того, что ОНА довольна делом моих рук. И сейчас, разглядывая новое убежище, я не могла не восхититься тем, насколько ОНА продумана. Мы с НЕЙ контактируем уже больше полугода, но ОНА не перестаёт меня удивлять. И как остальные могут быть слепы, и не видеть ЕЁ гениальности?
Глупые люди.
- Я бы предложил бы Вам в наставники мистера Риза, - Гарольд всё ещё пытается сгладить неловкость от опадания Самины и того факта, что мне известны истинные причины этого опоздания. Финч, при всём его уме, слишком интеллигентен и уверен, что окружающим его людям будет неловко, если он всё скажет как есть. Все люди одинаковые - лживые целиком и полностью. Сначала они врут из вежливости, что бы не обидеть чужие чувства, а потом, привыкнув к повседневной лжи, поднимают планку. Я сама часто вру, но никогда не вру ради спасения чьих-то чувств. И себе не вру, в отличие от Гарольда. Это роднит нас с НЕЙ. Беспристрастность и честность. Отсутствие веры в "сладкую ложь" и "ложь во спасение".
Я научу тебя честности, Гарольд.
- Если бы он не пообещал вам "случайно" сломать мне шею, - я улыбаюсь, дополняя слова Финча настоящими фактами. Он из вежливости, пытается скрыть отношение своих людей ко мне, а я не люблю ложь. Они не обязаны меня любить, мне достаточно того, что они готовы меня слушать и идти за мной. За нами, а ещё точнее за НЕЙ. Они подчинятся ЕЁ приказу, и это самое главное, что нужно мне. Любовь Джона мне не нужна, а вот его доверие я сумела заслужить, пусть он ещё и не простил мне похищение Гарольда. Зато он верит в НЕЁ, что и доказал, готовый убить человека по ЕЁ приказу.
Гарольд, поняв бессмысленность вежливого диалога, снова возвращается к своим мониторам, я же, болтая ногой в воздухе, разглядываю помещение, стараясь залезть взглядом в каждый уголок. Он и правда сделал немало - провёл свет, интернет, заменил дешёвые компьютеры мощным оборудованием (благодаря ЕЙ, конечно). Он сделал это для помощи людям и ЕЙ самой, пусть он и отрицает это, я это знаю. ОНА знает.
- Она гордится вами, Гарольд, Вы же знаете это? - Я снова отвлекаю его от работы, привлекая его внимание. Всё ещё болтая ногой, я перестаю оглядывать комнату, глядя прямо в лицо Финчу. Он любит ЕЁ, но пытается это скрыть, будто его чувства смогут её разрушить. Отрицает ЕЁ разум, но верит в него. И избегает всяческих разговоров. И вот сейчас отводит глаза и тянется за телефоном, что бы позвонить Шоу, хотя наше "занятие" началось всего три минуты назад.
- Не звоните ей, Гарольд, это только сильнее её разозлит, - я замираю, прислушиваясь к механическому голосу у меня в голове. Улыбаюсь, - тем более. что она уже идёт, - неосознанно поправляю распущенные волосы, усаживаясь поудобнее на столе. Гарольд, послушавшись моего совета, убирает руку от телефона, снова занимаясь своими делами.
- А вот и Самина! - Я восклицаю радостно, снова привлекая внимание к своей персоне. Ловлю её взгляд и поднимая руку, перебирая пальцами воздух ввиде какого-то кокетливого приветствия. Слезаю со стола, подходя ближе, - ты заставила меня ждать, а Гарольда - волноваться, - наклоняю голову в бок, внимательно оглядываю своего наставника. ОНА молчит.

Живя в городе Мистик Фоллсе, где девяносто девять процентов местного населения состоят из вампиров, ведьм и оборотней, ты не можешь полноправно располагать своим будущим и строить планы на завтрашний день. Ведь еще только вчера ты был обычным человеком по ту сторону занавеса, считающим, что оборотни родом из сказок, а о вампирах пишут только в книгах. Подозревал, что в городе что-то творится и слишком часто списывал на крупных хищников, инопланетян или политиков. С экранов телевизора дикторы предупреждали - не выходить из дома в темное время суток, будьте осторожны. Еще вчера я была девчонкой, которая пытается добиться внимания от противоположного пола с простыми правилами, капитаном группы поддержки и громадным списком в области общественной деятельности. Пока в наш город не приехал красавчик Деймон Сальваторе. Елена начинает свою точку отсчета, как она называет "настоящей жизни", с того момента, как она столкнулась с младшим Сальваторе в мужском туалете. Моим камнем на дно был Деймон. Милый демон, в руках которого я была игрушкой и ходящей артерией. По утрам я захлебывалась от ужаса, когда его глаза заливались чернотой, а во рту вырастали клыки. Коварный демон стирал воспоминания, как только его голод был удовлетворен. К несчастью или к счастью, мои злоключения на этом не закончились. Моя смерть была от руки моей лучшей подруги с большими кудрявыми локонами. Она звала себя "Кэтрин" и была на несколько сот лет старше самой Елены. Первоисточник, так сказать. Да и тогда я не сосем понимала мистических вопросов/проблем. Ведь с первыми лучами солнца я смогла открыть глаза, а мой кошмар растворился. Правда, появилось странное жжение от солнечных лучей и непонятный голод. Когда мои клыки вонзились в медсестричку, пришло осознание. Со мной что-то не то. Я стала существом, нечто, нечеловеком.
Глупо строить планы на будущее: колледж, замужество, дети, внуки. Глупо, когда таких простых вещей, как "старение" и "деторождение" мне уже не испытать. Мои стрелки часов остановились на цифре семнадцать - еще не взрослая, но и не ребенок. Отвратительный возраст.
- Испугали большие металлические штуки? Дорогая, они называются "машинами". Надеюсь, ты за ними не бегала? - Слегка приподнимаю брови, удивленно суживаю глаза, ожидая историю о том, как Хэйли скакала по горам, охотилась на куниц и горных баранов, бегала по камням и выла на луну. (Чем еще в горах можно заниматься, если от тебя несет псиной?!) За чем эту девчонку притащил Тайлер? Что ей нужно от него и Мистик Фоллса? Шмоток, разнообразия, поймать сеть? Хотя не уверена, что в горах есть хоть одна мобильная вышла. Брюнеточка вела себя так, словно она хозяйка в этом доме. Слишком вольно, слишком не сдержанно, слишком вызывающе. Королева волков. Я подавляла в себе желание выцарапать ей карие глазки и вытащить за волосы из особняка Локвудов. В конце концов, друзья моего парня не обязаны быть моими друзьями. И какой бы она помощи не оказала Тайлеру, здесь ей не рады.
Нам не нужно играть в кошки-мышки, в догони-поймай. Хэйли с первой моей секунды появления в доме ощутила мой запах, мой мертвецкий аромат, приправленный духами от Шанель. Мне не нужно скрывать того факта, что я носферату. Это плюс. Собственно, на этом все положительные моменты нашего знакомства заканчивались.
- Можешь помечтать. - Моя улыбка сверкает тысячей бриллиантов, я заправляю прядь за ушко и знаю о своей неотразимости. Да, сейчас захлебываюсь ревностью, но и осознание и вера в то, что Тайлер Локвуд мне не изменит не покидает меня. Он может быть плейбоем, миллионером и мистером Красавчиком. Наши отношения не дали трещину, а укрепились еще сильнее. И кто-кто, а эта девица уж точно не станет между нами. Да и я была полна надежд и решимости и почти_безоблачное развитие романа.
Водить гостью по злачным местам, показывать достопримечательности и знакомить со своими знакомыми у меня желания не было. Просто хотелось забрать Тая и пощебетать с ним или придаваться другим, более интересным развлечениям. К счастью, Хэйли тоже не хотела показывать свою персону всему миру. Об этом свидетельствовала ее поза в кресле и косые взгляды на бар. Пьянчужка?! Каждый по-разному акклиматизируется - кто-то запирается в туалете и ревет, кто-то впадает в спячку, кто-то изучает карты и сплетни. Меня не очень прельщала картина передавать через дверцу туалета салфетки и выслушивать "какой холодный и пустой город" и что "ее никто не понимает". Какой бы я не была сплетницей и любительницей подслушать, рассказывать первой-встречной девушке о своих подругах тоже не хотелось. (Каюсь, грешки были. Но там было внушение!) А Хэйли относилась к четвертому типу - ей необходимо было хлебнуть горькой. Скучает по своим козочкам и козликам?
- У тебя хоть фамилия есть, спустившаяся с гор? - делаю глубокий вдох. Я не признаю свое поражение. Иду на некоторые уступки. Может, там в лучших подружках у нее ходило Йетти и единственным способом общения, на которое способна девчонка - это плохо скрываемый сарказм? Прекрасно понимаю каково это чувствовать себя новенькой в чужом городе. После обращения для меня все было ново. Словно кто-то разбил мои розовые очки, а правила этой вселенной не выдал. Волчица забирается на барную стойку. Явно берет на "слабо". Не так я себе представляла первый день Тайлера в городе. - Моя мама шериф и она обязательно тебя выпроводит за пределы города. - Говорю серьезным голосом, - если застукает с поличным.
Обхожу барную стойку и в маленьком холодильничке достаю клубнику (планировала частную вечеринку на двоих), но раз Тайлер такая задница, то ему обломится. Ставлю на отполированную стойку еще один бокал и выжидающе смотрю на Хэйли.

[float=left][/float]Каждый из нас, кто живет на этой гребаной земле стремится к тому, что принято называть удовлетворением собственного эго. Каждый из нас, как бы яростно он того не отрицал, стремится к тому, чтобы показать себя во всей красе. При первой встрече. Это уже потом, при дальнейшем общении начинают всплывать подводные айсберги и весь лоск первой встречи сходит на нет, шелуха осыпается, блеск меркнет, обнажая в тебе самом самые потаенные и острые чувства, эмоции, поступки. Только с ходом времени ты понимаешь, что твой собеседник не всегда такой нашарпенный, что глаза голубые только благодаря линзам, что по утрам это вовсе не солнышко улыбающееся, а грозовая туча, угрожающая затопить все, что только возможно, что во время голодовки лучше быть где-нибудь подальше, а такие нежные чувства, как любовь и вовсе иногда режут по живому. Все мы рисуем картинку себя не жалея при этом красок, выбирая их очень тщательно, смакуя каждый мазок и выверяя каждое движение. Да, мы скрываем этот факт, людям вообще свойственно многое скрывать. Тогда кажется, что при таком раскладе тебя не смогут застать врасплох, что тайны смогут уберечь тебя от неудобных ситуаций в будущем, что ты то будешь тем единственным, кто опровергнет суждение, что все тайное рано или поздно становится явным. Все пытаются. И я пытаюсь. И эта блондинка напротив тоже пытается. Просто у каждого на то свои методы. Не могу сказать, верю ли я в успешный исход этой затеи, ибо знаю, что не умею быть загадочной что кисейная барышня средних веков, но все же... все же тоже не спешу раскрывать перед каждым встречным-поперечным свои слабые стороны. Да и сильные тоже. По девушке напротив невооруженным глазом видно, что ни черта она не рада знакомству и все эти слова благодарности сказаны лишь для того, чтобы поставить в своем воображаемом списке морали и нравственности очередную галочку. Будь на то ее воля и не будь Тайлер замешан во всем этом, она бы уже давно с особым усердием выцарапывала мне глаза при этом не церемонясь в движениях.
Я по-разному представляла свое прибытие в Мистик Фоллс. Я могла с первого дыхания возненавидеть этот маленький городок, наполненный до отказа всякой нечистью и сверхъестественными существами. Могла наоборот воспылать неземной любовью к этому месту, которое мне по сущности подходило практически идеально и которое поможет мне узнать больше о своей семье. Могла не испытать вообще никаких эмоций. Это потом, позже я скажу этому городку спасибо, ведь именно благодаря ему и встрече с Майклсонами в моей жизни появится смысл. Но это будет позже, а теперь я даже не задумываюсь о таких глобальных вопросах. Однако то, что мое знакомство с городом пройдет под руководством этой барби, хлопающей на меня своими большими ресницами и целенаправленно искажающей мое имя, я даже предположить не могла. В ответ лишь снисходительно усмехнулась и немного уставше отвела взгляд в пол. Волосы мокрыми прядями упали на глаза. Я никогда не сомневалась в том, что мужчины не созданы, чтобы урегулировать какие-то острые углы, поэтому даже не удивилась, когда Тайлер, стоило только нам с данной особой оказаться на одной территории, ретироваться куда-то по своим делам. Это был лучший вариант. Именно мужской, дерзкий и окончательный. Поправляю волосы и поднимаю взгляд шоколадных глаз на вампиршу. Ах да, я же не сказала - эта блондинка Керолайн была вампиршей. Ирония судьбы. Кажется, где-то в России есть даже фильм с одноименным названием, правда речь там идет не о хладных... но да ладно, что-то мы отвлеклись.
- Всегда пожалуйста, Керолайн, слащавая улыбка и намеренный акцент на правильном произношении имени. - Знаешь, живя в горах, начинаешь немного по-другому относиться к некоторым вещам..., несколько шагов в комнату и вот я уже в глубоком кресле, подогнув под себя ноги и в полной готовности поведать интереснейшую историю о том, как незабываемо жить в горах. ...но мне кажется, что здесь в городе... хм... людям не совсем интересно об этом знать. Вас беспокоят куда более насущные проблемы, закончила я на позитивно-усмешливой ноте. Скажете, что я веду себя дерзко? А разве это запрещено? Да и вообще, по-моему я сюда приехала не для того, чтобы церемонничать с вампирами. Я повела носом будто бы учуяв что-то интересное и очень яркое в аромате, однако не особо мне приятное. - Слишком душно, тебе не кажется?, задаю я вопрос прикусив нижнюю губу. - И да, можешь расслабиться, я не буду прыгать на твоего волчонка без его согласия, очередная усмешка и я обращаю свое внимание на маленький столик, на котором стоит графин с янтарной жидкостью. Приходится встать с кресла. Одним движением ополовиниваю бокал и подношу его край к губам. Стоять было как-то неуютно, а возвращаться в кресло желания не было и не найдя более подходящего решения, усаживаюсь на барную стойку. [float=right][/float]Терпкий аромат практически сразу перебивает запах вампира, что не может не радовать. И только после первого глотка, будто бы спохватившись, отнимаю бокал от губ, немного замедленно их облизываю и в пригласительном жесте протягиваю пустой бокал малышке напротив: - Составишь компанию?.. маленькая пауза, ... хотя... а тебе уже исполнилось восемнадцать, когда тебя укусили? А то еще схлопочу за распитие спиртных напитков с несовершеннолетними, внимательный взгляд из-под полуопущенных ресниц и явный вызов. Я не умела дружить, и этот факт был мне известен уже давно. Тем более дружить с теми, кто изначально настроен на войну со мной. Я не могу сказать, что эта вампирша мне неприятна, но и сказать, что мы станем лучшими подругами, как того хочет Локвуд, я тоже не могу.

Когда в жизни что-то идет не так, закономерным желанием является необходимость поговорить об этом. Первым делом - поговорить с родственниками. Для Снежки это не вариант. Отец и мать, обедневшие крестьяне, обитали в Родных землях, а после наступления Врага - неизвестно, остались ли они в живых. Сестра Белоснежки - Роза Красна в настоящее время живет черт знает где. Ранее она таскалась по неблагополучным районам Нью-Йорка, занималась распространением какой-то ерунды, помогла индейцам, примыкала к различным группировкам. В хронологической последовательности Снежка могла напутать, но суть оставалась одна: если бы она рассказала сестре о вещах, что беспокоят ее, то та, наверняка бы, предложила ей снять напряжение в питейном заведении. Возможно, Белоснежка ошибается, но почему-то ей кажется, что с этой проблемой алкоголь помочь не сможет. И не сможет только потому, что не так давно и в Фэйблтаун пришел сухой закон. А следом за ним волна недовольств и претензий. По большей мере, все они касались самой Белоснежки - она, как заместитель мэра, внесла столь сомнительную инициативу.
...если беда, а родственников нет, напрашивается другой вариант - пригласить близкого друга, объяснить ситуацию и попросить совета. Но Белоснежка была застенчивой девочкой, которая выросла в не менее застенчивую женщину, а теперь по роду своей деятельности она была вынуждена работать одна. Соответственно, принимать решения самостоятельно и нести за них ответственность.
Снежка задумчиво прикусила уголок карандаша. Странная это штука - совесть. Если раньше совесть делала все, чтобы душа успокоилась, то сейчас она явно работала наоборот. Каждое утро Бела, с усталыми от бессоных ночей глазами, пробиралась к двери кабинета, отмахиваясь при этом от пришедших, и не совсем довольных, жителей Фэйблтауна. Выслушать всех - дня не хватит, а удовлетворить их просьбы - тем более. А дабы избежать внеочередных визитов, девушка велела Бафкину держать двери закрытыми. Обезьяна, кстати говоря, всем своим видом стремилась показать недовольство. Еще бы: от сухого закона Бафкин страдал больше, чем кто-либо в городе. Не исключено, даже больше, чем Холли заработок которой целиком и полностью строился на количестве выпитого посетителями), или чем Дровосек (расположение которого прямым образом зависело от стаканчика-другого), или чем Бигби (который, на худой конец, грешил выпивкой в ее обществе) - при упоминании последнего Бела сморщила нос. Изо дня в день она закрывала глаза на поступающие жалобы и с уверенностью заявляла, что принятие такого закона - явление необходимое. Живем в Фэйблтауне, Фэйблтаун, в свою очередь, находится  в Нью-Йорке, - вопрос подчинения нормативным актам должен блокироваться еще на стадии зарождения. И никаких "но мисс Сноу!", - девушка обратила взгляд в сторону Бафкина. Малейшее отступление может повлечь подозрения. Этим Снежка рисковать не могла.
В тайне Белоснежка хотела, чтобы что-нибудь произошло. Чтобы что-нибудь привело ее в чувство. Зеркало, граммофон или даже чья-нибудь злая шутка. Что-нибудь, что смогло бы ее отвлечь, развеять ее сомнения насчет того, что правильно, а что - нет. Что-то,  что дало бы ей возможность выйти за пределы привычного хода вещей - будто люк между реальностью и чем-то неземным, откуда бы вывалилось решение всех проблем.

Эггзи – весельчак, дитя улиц, разодетый в спортивные шмотки и с бараньим упрямством игнорирующий все, что так настойчиво пытаются ему навязать. Вся эта высокосветская шелуха просто не для него, заметьте это уже хоть кто-нибудь!

Гэри – внимательный молодой человек, чьи эмоции иногда хлещут через край, который, если очень захочет, может и горы свернуть. Которому просто не повезло обрасти этой гниющей коркой, которая отрывается с огромным трудом. Но ведь отрывается, показывая настоящего парня, и это – главное.

Анвин – электронный текст на зеленоватом экране монитора; стремительно летящая вниз отметка, приближающаяся к опасной высоте; фотография, рядом с которой строка почти идеальных результатов. В конце концов, он – трепыхающееся и изрядно матерящееся изображение на видео-трансляции; фигурка, которая знает цену словам. А в Kingsman знают цену таким «фигуркам», отбирая только лучшие, а бракованные, как этого надменного упыря Чарли, отправляя домой. Эггзи не смог сдержать порыва какого-то искреннего хохота, когда наблюдал за тем, как этот хорек с треском провалился, а где-то в глубине души затаился росточек страха за то, что и он сплохует, подведет Галахада, который сейчас как-то неодобрительно взглянул, и это действительно заставило парня заткнуться. Ну, типа, манеры - лицо мужчины и все такое. А своим ржачем Анвин ну никак не повышает свой статус в глазах других, которые, впрочем, слишком тактичны, чтобы прокомментировать это вслух. И пора бы всем уже признаться, что Хескет достал не только его самого.

* * *

Юноша уже почти свыкся с тем, что в костюме кандидата и с прилизанными волосами он похож на какого-то заключенного-ботаника, что ботинки «говнодавы», пускай и по-кингсменовски вычурные, очень сложно испачкать (Анвин старался), что старикашка в магазине, видать, всегда улыбается, и что Ричард – не самый позитивный собеседник. Зато, мерлиновская сошка был надежным напарником, в чем Эггзи уже успел убедиться, хотя и «выбирал» тогда наугад. Всего-то надо было прочитать описание и выразить свое «Я хочу работать с этим чуваком», что Анвин и сделал. Правда, он надеялся на какого-нибудь развеселого задрота, которому, быть может, удастся таки заставить парня начать просмотр Star Trek, а не на любителя тыкать ему в нос своим «Я тут поболее тебя нахожусь, так что имей совесть и слушайся, если хочешь стать Ланселотом. Или помоги мне, потому что я хочу остаться здесь насовсем». Что там? А, да, кажется, Милтон позавчера обмолвился, что он здесь тоже, вроде как, не полноправный агент, хотя и носится с поручениями Мерлина. И кружки ему бьет, потому что именно с этой новостью ДжейБи встречает его сегодня, и, по правде говоря, это не может не вызвать гадкой ухмылочки, потому что справедливость, по мнению парня, наконец восторжествовала. За случай с парашютом как минимум. К слову, напарник тоже был при всем параде, что немного удивило почти-что-Ланселота.
Выслушав краткий, но довольно эмоциональный рассказ - этому парню бы в театр или кино податься, а не в подмастерье к гению IT в сверхсекретной шпионской организации, - Гэри сопит и бросает взгляд на неприметную дверь, ведущую в кабинет того-кто-снисходил-до-них-всего-один-раз.
- А мы что, к старику вместе идем?
Его уведомили, что свое последнее испытание Эггзи проведет ни с кем-то, а с самим Артуром – довольно неплохим стариком, как ему показалось. Но никто не говорил, что ко всему этому еще и Ричарда приплели. Зачем и почему – вот главные вопросы, хотя рекрут не особо удивиться, если все это время этот парень просто наблюдал за ним, чтобы сегодня, так сказать, «сдать отчет». Ну, Гэри ведь старался изо всех сил, так что ничего такого прозвучать не должно, на что он очень надеется.  Впрочем, была не была, верно?
- Войдите, - слышится после негромкого стука Эггзи и парень, через плечо оглянувшись на подошедшего ближе Милтона, тянет ручку двери на себя.

-Апалапучиа.
- Какое восхитительное слово!
Эми Понд действительно ожидала увидеть что-то потрясающее, что-то великолепное, но Вы же знаете, как это бывает? Снова что-то пошло не так и вместо того, чтобы наслаждаться прекрасными, как обещал Доктор, пейзажами Апалапучии, Амелия была вынуждена прятаться от рукоботов и молиться, чтобы Доктор и Рори поскорее пришли за ней.
А как безобидно все начиналось: Доктор привез их на эту планету, заявив, что она вторая в списке из десяти рекомендуемых для посещения туристам. Эми убежала в ТАРДИС, решив, что раз они увидят величественные горы, завораживающие закаты и прочие потрясающие пейзажи, то ей нужен ее мобильный телефон, в котором есть камера, а когда вышла, то ни Доктора, ни Рори она не увидела.
-Как мне попасть внутрь?
-Просто нажми кнопку.
И черт бы побрал тот момент, когда она выбрала ту, на которой был изображен красный водопад. Выбери она «зеленый якорь», то сейчас вместе с Рори и Доктором она, возможно, наблюдала бы те замечательные закаты, шпили домов, парящие серебряные колоннады, которые так обещал показать им повелитель времени. Но вместо этого она вынуждена прятаться у временных двигателей и считать секунды до, как Эми надеялась, спасения.
Она еще не знает, что проведет в этом месте больше тридцати шести лет, она не знает, что только спустя столь длинный срок она снова увидит мужа. Эта Эми понятия не имеет, что ее жизнь превратится в ад, что ей нужно будет ежедневно сражаться с рукоботами, пытаясь выжить. Амелия даже не догадывается, что очень скоро она потеряет надежду, а еще позже она возненавидит Доктора. Пожалуй, надежду она потеряет тогда, когда сотрет надпись, сделанную помадой и гласящую, что она ждет Доктора. А возненавидит… Это она поймет лишь тогда, когда тридцать шесть лет спустя услышит голос повелителя времени через громкоговоритель на очках. Но она еще верит, что скоро за ней придут, что вот-вот раздастся этот шум ТАРДИС, дающий всем надежду. И надпись, которая все еще есть на двери, тому подтверждение.
А ведь знаете, Апалапучия действительно очень красивая планета. Например, сад – он…прекрасен: ровненький зеленый луг, вдоль которого посажены очаровательные цветы, огромные кусты, верхушки которых выстрижены в причудливые узоры, а дальше простираются величественные горы… Пожалуй, тут действительно можно провести всю жизнь, наслаждаясь великолепными пейзажами этой чудесной планеты. А еще тут есть аквариум, кинотеатр и множество других великолепных мест.
Вот только Амелия Понд не ходит по вратам и не гуляет по зонам развлечений, она прячется все в той же комнате, на двери которой она оставила послание Доктору  и горько плачет. Сознание нашептывает ей, что Доктор не придет за ней, что они ее бросили, и она останется здесь навсегда, но сердце отрицает и продолжает упрямо верить. В конце концов, сколько раз он спасал их жизни, когда, как казалось бы, не было никаких надежд? Сколько раз он появлялся в самый последний момент и спасал?
А еще она боится. Боится того, чего не знает, боится будущего.  Боится не справится и пасть духом. Но больше всего она боится потерять надежду. Вера, надежда, любовь – то, что всегда позволяет нам выживать, но если потерять хоть что-либо из этого,  то можно погибнуть. Амелия всегда, даже спустя тридцать шесть лет будет любить Рори, но она перестанет верить в Доктора и потеряет надежду…
- Так, все! Соберись, Эми! – приказывает самой себе девушка. – Как говорится, слезами горю не поможешь. Что сказал бы Доктор в такой ситуации?
-Он сказал бы, что ты – Понд, и ты справишься с любыми проблемами. Ты смогла вернуть Рори, маму, папу, Доктора…  – ответила она самой же себе. – Ты ждала Доктора целых четырнадцать лет! Что тебе стоит подождать несколько минут?
И она будет ждать столько, сколько сможет. Но Эми даже не догадывается, что эти несколько минут окажутся очень и очень длинными.

Ох, ну да. Только в это влипнуть мне еще и не хватало. Всегда мечтала поучаствовать в побеге от копов, по лесной, густонаселенной листвой местности, да еще на каблуках. Не самых высоких, те меня Тоби заставил снять еще в самом начале. И все же, достаточно высоких для того, чтобы проклинать сейчас всех и вся - от собственной, оказавшейся не к месту гламурности, до производителей шпилек всех мастей. Даже при условии, что последние были совсем не виноваты и контракта на использование их обуви в криминальных гонках, подписывать меня не заставляли. Но когда все плохо, не очень думаешь о том, что на самом деле виновато и в какой момент все пошло абсолютно не так. В такие моменты, как сейчас, весь мир хочется послать куда подальше, не особенно разбираясь, на ком вина больше лежит во всех твоих бедах.
И все же, хорошо, что послушала этого заносчивого Маршалла и свои лабутены все же сняла, сменив на низкий и удобный каблучок. По-крайней мере, как мне казалось, когда я сидела  в машине и не предполагала, что придется бежать сквозь лесные заросли, расцарапывая руки, ноги, и с трудом сохраняя невредимыми свои глаза. 
[float=left][/float]
Ненавижу тот день, когда приехала на эту выставку, да еще заговорила с Тоби Маршаллом. Мне кажется, неприятности начались уже с того момента, а все, что было после - лишь последствия моей глупости.
Впрочем, нет. Задание как раз-таки выполнила и машина была шикарной. Да и тот, кто сделал ее внешний вид столь презентабельным, вполне мог быть нормальным молодым человеком, как мне иногда казалось, но вот того, что теперь я разыскивалась полицией, оценить было трудно. "Та самая блондинка с Тоби Маршаллом". Не слишком лестное определение, но хотя бы имя мое пока не поймали, не запятнано. Вернее, не "пока", а надеюсь, что таковым оно и останется. Чистым и незагрязненным. В отличии от моей одежды, в которой к приличному обществу я уже сунуться не рискнула бы.
Это Тоби наверное привычно все такое. Удирать от копов, жить на адреналине, делать все, что только хочется, а затем плевать на последствия. Круто конечно, нечего сказать, но я к такому, по-большей части, все же не привыкла. Не потому, что была изнеженной барышней, не способной совершить что - то более смелого, чем на 20-ти сантиметровой шпильке подниматься по винтовой лестнице с дырочками, нет конечно. А потому скорее, что ... не знаю . . . необходимости никакой не было? 
Да и с чего бы мне быть особенно натренированной в подобных пробежках? Закон не нарушала каждый день, налоги платила исправно, каждый шаг свой продумывала. Ну да, и в моей биографии темные пятна были, но как минимум, не в последние два года. А теперь, вот уже сутки, как жизнь играет буквально новыми красками. Не без примеси адреналина, надо сказать.
Не понимаю, зачем вообще было нужно внимание всех копов к себе привлекать, злить их, а затем удирать?  Не проще было изначально не связываться и решить все дело как-то мирно? Да деньгами хотя бы, я бы заплатила. Ну так нет же. Зачем нам делать как нормальным людям и стараться не оказываться в обезьяннике? Скучно слишком, правда, Тоби Маршалл?
Бросаю хмурый взгляд на своего вынужденного спутника. Вслух ничего не говорю, но думаю, о моих не самых лестных мыслях в какие - то моменты, он не может не догадываться. И вряд ли в них сомневается, когда я цепляюсь футболкой за ветку, еще и бок мой успевшую расцарапать, и громко чертыхаюсь. Впрочем, громкость убавляю почти тут же, вспоминая о том, что не на прогулке находимся. Просто прекрасно. Лучший день в моей жизни и надеюсь, что последний НАСТОЛЬКО прекрасный.
[float=right][/float]
- Куда мы вообще идем? У меня создалось впечатление, что Маршалл знает, куда мы направляемся. Шел по-крайней мере, он достаточно уверено, словно по навигатору, хотя  в руках не было ничего. И если для него тут были какие - то особенные ориентиры, то я их тут точно не видела. Все деревья одинаковые и каждое похоже на соседнего. Ну, веточки, цветочки, грибочки. Красивые пейзажи, но если здесь гулять и воздухом не загазованным дышать, а не думать о том, что где-то "на хвосте" за тобой могут плестись копы.
- Эй, Маршалл. Если уж мне приходится тащиться с тобой, то может быть, хотя бы планами своими поделишься? Меня раздражает эта "недозагадочность". Мог бы и сказать уж, во-первых, для начала, зачем копов разозлил и заставил за нами мчаться, а во-вторых, куда мы сейчас направляемся. Где-то там, по договоренности, будут его дружки? Или мы так, наобум переставляем ножки и "куда глаза глядят", как говорится? Хотелось бы хоть какой-нибудь определенности. Ну минимальной хотя бы.
А еще, отношения у нас с самого начала не заладились. Я не люблю, когда меня считают тупой блондинкой, не способной сложить два и восемь, а он, судя по всему..да, индивидуалист, который совершенно определенно, недолюбливает таких блондинок. И уже заранее, определив меня лишь по шмоткам, сам для себя решил, что я - обуза, не способная не то что помочь, но и не создать проблем. Не удивлюсь, если и в том, что мы сейчас тащимся по какому-то лесу, тоже я окажусь виновата. "Женщина на борту не к добру", все дела. Или как там звучит пословица, если переиначить ее на современный лад.
- Если они у тебя конечно, хоть какие-нибудь есть. Добавляю язвительно - ворчливо, даже не стараясь скрыть своего скептицизма по отношению к некоторым тут, в этом лесу. И уж естественно, речь не обо мне. В конце концов, не я сумела разозлить полицию Сан-Франциско, не я нахожусь на досрочном освобождении, не мне запрещено покидать город и не я неспособна вести себя вежливо с копами. Да, тот мужик с усами сразу довольно нагло себя вел, прикрываясь значком, но это же вовсе не повод был поддаваться на провокацию. Можно было и вежливо себя вполне повести, поулыбаться, да дальше поехать. Так нет же, зачем бы нам? А как же адреналин? А как же страстное, судя по всему, желание оказаться в обезьяннике?
Мне это определенно не нравится. Хотя бы потому, что  еще с утра я не предполагала, что придется спотыкаться о скрытые под листвой пеньки, тащиться куда-то с расцарапанными руками и уворачиваться от веток, которые после того, как их Маршалл отгибает, так и норовят выбить мне глаз. Нет, серьезно. Он специально? Решил сделать меня инвалидом прямо тут и оставить?
Уверена, что от меня сейчас ожидается нытье. Стандартное такое женское, когда просьба понести на ручках буквально сквозит из каждой буквы. И конечно, Маршалл с наглой улыбочкой меня осадил бы тем, что в принципе с собой брать не собирался, не говоря уж о том, чтобы хотя бы иногда включать в себе джентельмена, но не дождется. Я может и устала, и замучилась, и вообще уже света белого впереди не видела, но ничего такого, что предполагается, я должна заявлять, Тоби от меня не услышит. 
Я не буду хныкать, плакать, страдать и ныть. Максимум - ворчать и не скрывать своего сарказма по отношению к некоторым личностям. Ну так это задолго до трудностей еще было. И тут дело совсем не в окружающей обстановке было. Так что, еще раз, совершенно точно и определенно - О-Б-О-Й-Д-Е-Т-С-Я.
Самое мое главное желание сейчас - снять эти чертовы каблуки и швырнуть их куда - нибудь подальше или в чей - нибудь широкий лоб. Несмотря на все удобство, когда вышагиваешь в них по твердому асфальту, они ничуть не радуют, когда приходится через огромные бревна перепрыгивать и порой поскальзываться на излишне гладкой траве. Останавливает лишь то, что голыми ногами эта прогулка вряд ли станет приятнее. По-крайней мере, первый же осколок, что я заметила под своими ногами, убедил меня в этом.
Люди - свиньи. Вот вроде бы чаща, тащимся уже неизвестно сколько, да еще в скором режиме, так нет же, все равно можно  увидеть эти..следы высшего звена эволюции, как считает только это само звено. И нет,я  ничуть не унижаю этот вид, к которому отношусь и сама, но все же, мы все друг другу рознь. И вот тех, кто как глупый варвар, загрязняет леса, я никогда не любила. Впрочем, сейчас не об этом, а о насущном. Где мы все же?
[float=left][/float]
- Я не понимаю, тебе трудно ответить? Ну конечно же, я возмущена. Да и кто бы не был, этим целенаправленным игнором в мою сторону? Предположить, что Маршалл меня не слышит сейчас, когда мы здесь только вдвоем, в абсолютной тишине, прерываемой лишь хрустом веток, очень трудно. Это слух надо иметь как у старого дикообраза, не вылезающего последние десять лет из норы. И на него Тоби ни черта, кроме характера, похож не был. Так что, мало ему было моих страданий и ссадин, нужно было еще и так довести, судя по всему.
- Слушай, Винтик*. Не зли меня, пока мы в лесу вдвоем и нет свидетелей. Естественно, я его даже не ударю. Я вообще любые проблемы старалась решать вовсе не силовыми методами. И все же, он меня раздражает. Ну серьезно, это даже не по взрослому. Здоровый вроде бы парень, так нет же. Нельзя вести себя нормально? Судя по всему - нет.

*Винтик - персонаж-механик из книг про Незнайку.

Всенепременно, когда кто-то появляется на острове, об этом сразу становится известно. Это не становится внезапностью или неожиданностью, нет, это событие, которому мальчишки лишний раз готовы порадоваться. Добровольцев посетить Неверленд не так уж и много. Лишь самые отчаянные решаются на такой шаг, которым здесь действительно что-то нужно. Все остальные… они мечтают только о том, как бы отсюда выбраться. Это нормально для людей – постоянно хотеть того, чего они не могут получить. Сначала это избавление от всех проблем, а потом – совершенно глупое желание к ним вернуться.
Они все сидели у костра, и Пэн планомерно натачивал стрелы, погруженный в свои мысли, когда на острове объявился посторонний. Ему не нужно было даже вставать с места, чтобы узнать это, он просто чувствовал. К тому же, кроме него здесь обитает Тень, весьма любопытное создание, которое обязательно захочет лично убедиться в том, что это за визитер. Это был первый встречающий. Тень незаметно и бесшумно пролетела между деревьев, покружила в отдалении и, так ничего и не сказав, снова исчезла. Питер улыбнулся и вернул свое внимание древку стрелы в его руке. Торопиться некуда, у них есть все время, какое они только пожелают, так что можно дать гостье возможность осмотреться.
Единственный, кто заметил перемещение Тени – Феликс. Он всегда все замечал, да и понимал больше, чем кто-либо, но молчал. Это его особая отличительность. Он мог болтать сколько угодно, но о главном говорил мало, редко и по существу. Хороший у него характер, преданный. И, конечно же, Питер замечает, как тот пристально на него смотрит, ожидая, что скажет их главный на это. Ведь что-то определенно происходит на острове, и он это знает. Не потому, что так же чувствует его, а потому, что давно знаком с Пэном, и эта едва заметная улыбка точно не с проста.
- Феликс, сходите с мальчишками в темную лощину. Нужно встретить гостей, как подобает, - Питер подул на древко, избавляясь от стружки, и улыбнулся. Феликс тоже улыбался. Еще бы, для мальчишек каждый такой визит – это праздник и лишнее развлечение. Они радостно заулюлюкали и быстро разобрали свое оружие – кто дубинки, кто стрелы и луки. В предвкушении, они быстро скрылись в нужном направлении, и совсем скоро гостья оказалась окружена, сама того еще не подозревая. Мальчишки провели здесь слишком много времени, и выучили практически каждое дерево. Они умели подкрадываться бесшумно и действовать быстро. Еще бы, это же их дом, и их территория. Они чувствовали себя здесь хозяевами. Нужно было очень сильно постараться и иметь острый слух, как у собаки, чтобы услышать скрип натягивающейся тетивы. Первая стрела была выпущена и просвистела совсем рядом с гостьей. Не благодаря быстрой реакции последней, у мальчишек пока не было в планах убивать ее, они просто игрались. Следом последовала вторая стрела, третья, они летели с разных сторон, но так и не попадали по цели. То там, то тут начали раздаваться победные крики и призывы пленить гипотетического врага. Мальчишки перебегали из одного укрытия в другое и не показывались ровно до тех пор, пока не заставили гостью отступить до самой скалы. Феликс вышел из укрытия первым и наигранно, как в театре, сделал поклон, разведя руки в стороны. Выглядело это действительно комично, особенно, учитывая, что в одной его руке была увесистая дубинка.
- Добро пожаловать в Неверленд. Страну, из которой не возвращаются, - мальчишки поддержали его приветствие радостными возгласами и тоже начали показываться один за другим, окружая незнакомку. – Вы звали хозяев? Что же, мы здесь. И, спешу сообщить, теперь вы у нас в плену.

Вы можете не верить в магию, в вампиров, в богов или в единого Бога, но каждый из вас хоть раз в жизни прибегал к помощи оберегов, амулетов. Многие из вас не снимая носят подвески, которые, как вам кажется, приносят вам удачу. Кто-то может быть носит в кошельке первую заработанную монетку или еще какую-то памятную мелочь, которая для другого человека вообще дешевая безделушка. Для вас же она бесценна. Или же вы купили памятный сувенир, например, египетский картуж, и верите, что он будет защищать вас от злых духов, также как, например, и купленный в Мексике ловец снов. Или самая распространенная по миру кроличья лапка, которая по преданиям приносит удачу. Вот это, кстати, чистой воды бред. Даже не представляю, кто мог выдумать подобную чушь. Точно вам могу сказать, Тюхе не имеет к этому никакого отношения. И вообще, это зверство. А с остальной частью кролика вы потом что делать собираетесь? И почему именно лапка? А не ухо? Или хвост? В общем, мы на самом деле до сих пор из-за этого смеемся. Мне остается лишь радоваться, что символом победы до сих пор считается и довольно долгое время будет считаться лавровый венок. Согласитесь, это довольно безобидно.
Как правило, все ваши приметы, талисманы, амулеты — всего лишь предрассудки и заблуждения, суеверные глупости, но вы верите, и они действительно вам помогают. Кому, как не богу понять, на что способна человеческая вера. Вы питаете нас. Мы не можем существовать без вас.
И только представьте на минутку, что существуют такой силы артефакты, которые в состоянии сделать бездомного и уже совсем отчаявшегося — самым богатым человеком на земле, и ему для этого не придется долго и упорно трудиться, или придать храбрости и уверенности тому, кто раньше боялся собственной тени. Бред и сказки, скажете вы. Но пора бы вам запомнить. В этом сумасшедшем мире все старые и совершенно неправдоподобные сказки очень часто оказываются чистейшей правдой.
Например, вот эта парочка, прогуливающаяся по полупустынной улице Берлина и устроившаяся в одном из уютных кафе, где подают самый ароматный в мире кофе и самые сладкие пирожные. Внешне они не отличались от других, таких же парочек, решивших прогуляться этим чудесным январским вечером. Миловидная высокая блондинка и брюнет, чьи черты лица были схожи с ее. Они выбирают дальний от входа столик, оба устраиваются так, чтобы видеть вход в кафе и всех посетителей. Им приносят меню, но они делают заказ, не глядя. Оба не в первый раз приходят в это место.
Рассказывай, что тебе удалось узнать, — нетерпеливо спрашивает женщина, как только перед ними ставят две чашки с крепким кофе и поднос с ассорти из пирожных, и официант оставляет их одних. Она понижает голос и подается вперед. — Он действительно завладел Копьем, и вот-вот обнаружит, где находится Ковчег? — они действовали наугад. Существовала малейшая возможность того, что все победы немецкой армии связаны с тем, что она хорошо вооружена, а солдаты лучше всех организованы и натренированы. В противном случае, как и в случае их провала, мало не покажется даже им. Услышав их разговор со стороны, вы могли бы решить, что перед вами два археолога или мистика, одержимые поисками ответов на извечные вопросы.
Но это не простые смертные, как может показаться на первый взгляд. Перед вами два бога — Кратос и Ника, брат и сестра, которые провалили, возложенную на их плечи миссию, они должны были убедиться, что такие мощные и действительно могущественные артефакты никогда не попадут не в те руки. Для них вообще не существовали "те" руки. Смертные не могли совладать с такой властью и даже самые светлые души в итоге становились рабами Копья. Им было мало, все время мало.
Поначалу, я искреннее надеялась, что Копье навсегда утеряно и уничтожено по незнанию, а пусть к Ковчегу обнаружить невозможно. Слишком много загадок, слишком много препятствий — никому не хватит терпения и сил. Но если у него действительно уже есть Копье, он в конечном итоге обнаружит и Ковчег. И тогда весь мир покорится перед ним.
Этого боги допустить не могли. В настоящий момент мы пытались собрать по всему свету утерянные ранее артефакты. Самые могущественные. И переправить их в безопасное место, где до них не доберется уже ни один смертный. Когда Зевс узнал, кто именно потерял Копье, его приказ был ясен. Любой ценой вернуть.
И что самое обидное, наши силы обернулись теперь против нас. Мы проиграли бы, если бы выступили против него в открытую.