Здесь мой пост, и мы с пареньком пишем по-разному, начиная с 5к; этот из другой нашей истории!!
Дейл просыпается, и новый день не обрушивается на него тяжелым осознанием происходящего: за полупрозрачные шторы пробивается свет солнечного утра, и единственная мысль о том, как можно сделать этот момент еще приятнее, – легким движением оставить поцелуй на губах Лиама. Поворачиваясь, мужчина долго смотрит на своего спутника, уткнувшегося в подушку: привыкнув понапрасну не романтизировать ситуации, скульптор совершенно искренне заворожен красотой Уайта. Его ангельское (Вернен осекся, подумав об этом качестве) лицо замерло в спокойствии, и только ресницы изредка подрагивают. Осознавая, что в этот интимный момент – момент его пробуждения, которого Дейл, даже имея возможность застать, похитить, избегал, – очарование Лиама раскрывается по-новому, мастер с не знакомой ранее нежностью заключил, что ему предстоит встретить еще сотни, тысячи таких откровений, и даже тогда останется как минимум одно следующее, норовящее сделать Лиама в глазах Вернена еще прекраснее. Золото в сравнении с живыми чувствами теперь выглядело слишком простым и неинтересным, и только проблески его золота на теле Уайта возвращали к отдаляющейся мысли о том, что руками мастера было создано что-то, способное соревноваться в своем изяществе со светом глаз Лиама. Вздор: умение заботиться о его спутнике, вызывать его восхищение не своими речами и скульптурами, но какими-то совсем простыми проявлениями чувств, прикосновениями и поцелуями – главное открытие в жизни Дейла Вернена. Боясь спугнуть сон мужчины, Дейл проводит в своих размышлениях все следующие минуты в приятном, между тем, одиночестве; только когда Лиам потягивается, нехотя открывая глаза и встречая спокойный взгляд Вернена улыбкой, скульптор касается его губ, подвигаясь ближе, и, ревностно отрывая мужчину от мягких простыней, накрывает своими руками его обнаженные плечи. Легкие покалывания пальцев, моментально разлетающиеся по всему телу и уже острыми длинными иглами вонзающиеся в кожу, заставляют Дейла разорвать прикосновение; стараясь не показывать свою боль в боязни расстроить или обеспокоить спутника, мужчина уже увереннее касается кожи его спины, скользя к пояснице. Дейл касается губами плеча Лиама; тот отводит голову назад, открывая губам скульптора шею. С каждым новым поцелуем дыхание обоих сбивалось: Уайт находит его губы, руками пробираясь под футболку Дейла, и распаляющиеся напряжение последнего соревнуется с теперь кажущейся невыносимой болью, однако это не сбивает, но лишь сильнее восхищает мастера. Чувствуя, как кожа ладоней начинает буквально гореть, Дейл резко останавливается только из-за безумного страха обжечь Лиама; хоть в глазах Уайта нет укора, мужчина понимает, что, возможно, позволил себе лишнее – намного раньше даже первой их встречи.
–Я не хочу, чтобы у тебя оставалось и тени сомнения, – Вернен успокаивается, глядя на смягчающийся взгляд Лиама. Тот улыбается и тянется к губам Дейла в уже легком поцелуе; Дейл решается на новое прикосновение и, скользнув подушечками пальцев по щеке Уайта, встает с кровати.
Стоя под струей прохладной воды, скульптор рассматривает свои ладони: несмотря на ужасную боль мужчина и не думал отречься от возможности прикасаться к Лиаму, но даже вспоминая любое из ощущений, сопровождающее его касания, Дейл вздрагивал. В следующую секунду он видит, что кожа его рук покрыта гнойными ранами, глубокими порезами и безобразными ожогами; предаваясь панике, он пытается смыть под напором душа со своих ладоней следы, но от этого раны кровоточат лишь сильнее. Опираясь о стену, Дейл сносит стоящие на полке пузырьки и только обеспокоенный голос Лиама заставляет его собраться: восстановив дыхание, мужчина смотрит на свои чистые ладони и старается не возвращаться к этому… видению.
Дейлу нравилось жить у Лиама: прошло всего несколько дней, но этого оказалось достаточно для того, чтобы мастер привык к новому дому. Если раньше ему претила мысль о том, что кто-то сможет организовать что-либо в его жизни и это будет удобно мастеру – в обустройстве дома, в подготовке званого ужина или в других рабочих вопросах, то сейчас квартира Уайта стала его любимым местом: за ее стенами Лиам и Дейл оставались наедине, спрятанные от всего мира; к сожалению, самое опасное для их отношений и для Уайта находилось в критической к нему близости, и Дейл никак не мог это исправить. В отсутствии журналиста, Вернен готовился к его возвращению: готовил ужин, планировал их вечер; Дейл очень внимательно следил за состоянием Лиама – меньше чем через неделю выйдет новый выпуск журнала, а значит сейчас нагрузка на работе значительно выросла. Скульптору нравилось ухаживать за Лиамом, а большего он не смел требовать – такая формулировка была не привычна для Дейла, но и это согревало его сердце.
–Здравствуй, Лиам, – улыбается Дейл, слыша, как после приветствия улыбается и его собеседник. –Если ты не против, я встречу тебя после работы, и мы заедем ко мне: надо перевезти некоторые вещи. Отлично, я буду в семь, – мужчина осекся, желая добавить в конце «целую», хотя в их уже походящих на нормальные в общем понимании отношениях такая форма общения была приемлема. Дейлу странно было открывать в себе такие черты как сентиментальность, но существование Лиама в его жизни оправдывало многое.
Дейл в назначенное время ждет Уайта у издательства, подпитываясь неоднозначными взглядами узнающих его людей; не желая лишний раз смущать своего спутника, мужчина лишь ловит его нежный взгляд, улыбаясь в ответ, и учтиво открывает перед ним дверь машины. Уже внутри, вновь отгородившись от целого мира, скульптор касается руками лица журналиста и мягко его целует.
–Я попросил Джеймса приготовить нам ужин, – произносит Дейл, следя за движением. –Но, если ты очень голоден, мы можем заехать в ресторан.
Лиам берет мужчину за руку, и это… больно. Впрочем, в этот раз Вернену удалось совладать с собой и не показать это своему спутнику; Дейл повернулся к Уайту и, поймав его нежный взгляд, все же убрал руку, положив ее на колено мужчины.
После ужина Дейл забирается на диван с ногами, утягивая за собой Лиама; когда он прислоняется спиной к груди мужчины, тот овивает руками его плечи. Уайт кладет голову на плечо Дейла, губами касаясь его рук, и Вернен желает провести в объятиях с Лиамом всю оставшуюся жизнь. Скульптор зарывается носом в волосы Уайта; воспринимая движение навстречу как знак, Дейл касается губами уха Лиама. Все эти томные поцелуи слишком быстро распаляли возбуждение Вернена; несмотря на то, что его спутник не был против, Дейл не хотел торопить события: он никогда не был консервативен в этом вопросе, но их отношения, определенно, были чем-то особенным, и мужчина хотел выгадать наиболее подходящий момент для логического их развития.
–Я наберу тебе ванную, – шепчет Дейл, позволяя себе оставить последний поцелуй на шее Лиама. Когда скульптор поднимается, он видит во взгляде Уайта что-то новое, останавливаясь взглядом дольше положенного на его приоткрытых губах, Дейл все же удаляется из комнаты.
Скульптор аккуратно берет Лиама за руку и ведет его в ванную: их движения были расслабленными и медленными, вино приятно затягивало мысли сладкой дымкой; Дейл восторгался предвкушением продолжения этого вечера – воспринимая боль жгучих прикосновений как постоянное напоминание о жертвенности Дейла и искренности его чувств, мужчина сильнее сжимает руку спутника. Останавливаясь в центре просторной ванной комнаты, Вернен мягко касается лица Лиама и приближается к нему с поцелуем. Отрываясь от мужчины, Дейл замечает в его взгляде любопытство и прежний восторг. Скульптор медленно тянет край футболки Лиама вверх, освобождая его от этого предмета одежды; тот, обвив руками талию Дейла, тянется к пуговицам рубашки, но, встречая отрицательное покачивание головы, останавливается. Вернен оставляет поцелуи на шее, ключицах, плечах Лиама, едва сдерживая себя от более настойчивого продолжения; его касания мягкие, почти невесомые. Дейл касается подушечками пальцев рисунков на груди его спутника и завороженно провожает золотой росток, тянущийся вдоль черных линий. Он снова находит губы журналиста; его пальцы останавливаются у начала джинсов, и, не встречая сопротивления, расправляются с ремнем. Он сразу захватывает всю оставшуюся одежду и опускается на колени, позволив себе подсмотреть реакцию Лиама. Дейл, отгоняя мысли о возможном более уместном даже продолжении, все еще справляется с возбуждением и откладывает одежду в сторону. Процесс знакомства с телом Уайта напоминал процесс создания скульптуры – в естественном его проявлении, а не в версии Дейла Вернена: он ревностно восхищался красотой изгибов, созданных не им; пытался хотя бы так своими руками повторить шедевр, сейчас совсем не уважительно относясь ко своим скульптурам. Мужчина поднимается и отказывает Лиаму в поцелуе: он замирает у его лица, зная, что теперь сдержаться будет еще сложнее; перед ним стоял обнаженный Лиам, ранее обнаживший перед Дейлом свои чувства, и это вызывало особенные эмоции. Скульптор берет его руку и провожает к ванной; зачарованно наблюдая, как Уайт погружается в воду, Дейл опускается вместе с ним на колени. В его глазах – сотни новых огней. Цветочный аромат, заполнявший комнату, дополнял волшебность этого момента. Дейл касается губами ладони Лиама, каждого пальца по-отдельности; нехотя отрываясь, он растворяется от прикосновения спутника к его щеке, прикрывая глаза. Мужчина берет губку и аккуратно проводит ей до плеча Лиама; тот, предвосхищая действия скульптора, послушно приподнимался, открывая ему части своего тела и неотрывно наблюдая за руками мастера: для обоих это было высшего уровня откровением. По завершению Дейл растягивал момент, совершенно потерявшись во времени, промакивая полотенцем влажные участки тела Лиама.
Отпуская к сновидениям зарывшегося в объятия Дейла Лиама, мужчина пытается не думать о том, что его руки в кровь разодраны кипящим песком.
08.03.2016 На календаре 8-е марта: 
03.03.2016 
• 
• 
