...Бывший Серый Страж корил себя за то, что столько времени не предпринимал ничего в отношении пропавшего отца, ведь в его сознании король Ферелдена давно превратился в славную легенду, которой не суждено сбыться, мечту и иллюзию. Тем более здесь, на чужбине, где он почти не оставил следов. Мэрик Победитель, Мэрик Освободитель, Мэрик Спаситель Ферелдена, обожаемый народом, уважаемый баннами, могучий воин, мудрый правитель, великолепный полководец. Разве такие люди могут существовать где-то кроме легенд?
   И только теперь, держа в руках материальное подтверждение тому, что Мэрик, если и не жив, то хотя бы не канул в лету, бастард вспомнил, что отец его, чёрт его подери, смертный человек; и даже если великий монарх Мэрик Спаситель не умер, то ему должно быть - Алистер подсчитал на пальцах - шестьдесят три года. Сколько времени он упустил!..

   ...У Жозефины внезапно промелькнула мысль о том, что положение их, возможно, не так плачевно, как не так уж плачевны и дипломатические способности Андреаса, из которого в конечном итоге можно воспитать лидера, достойного звучного титула, коим Тревельяна одарили уже заранее. Вестник их, не производя впечатления человека серьезного и собранного, время от времени умудрялся поражать своими скрытыми талантами - причем скрытыми настолько хорошо, что Жозефина заподозрила бы в этом умысел, не будь Андреас столь непритворно непосредственным. Весьма вероятно, что в руки леди Монтилье просто попал неогранненый алмаз: неожиданно взвешенная речь Вестника могла бы произвести впечатление даже на враждебно настроенных жриц, и совершенно точно произвела его на саму Жозефину, и оттого речь антиванки, когда та заговорила, звучала почти горячо.
   - Я верю в наше дело, преподобная мать. - совершенно искренне ответила леди Монтилье. - Я верю в то, что происходящий вокруг хаос должен быть остановлен, а Брешь в небе - закрыта, и я верю в то, что все это могут совершить именно эти люди...

   ...Под ногами стал виден поистине огромный зал, казалось, целиком состоявший изо льда. Здесь словно находилось самое сердце зимы, и белый дракон, чья чешуя отливала серебром в свете холодного, как снег, огня, был частью его. Величественное создание удивительной красоты и мощи, он пребывал в глубоком сне, и ритмичные крики аввара, обращавшегося к своему богу на языке аламарри, не могли потревожить этот сон.
   Америдану и Телане оставалось миновать всего один пролет, когда вся крепость сотряслась от громогласного звука - внизу трубил гигантский рог. Словно отзываясь на его раскатистый рев, дракон глухо, утробно заворчал; уже оказавшись в ледяном зале, эльфы увидели, как ворочается он во сне, медленно, точно неохотно просыпаясь. Чешуя его сверкала и переливалась, но теперь уже не только бледно-голубой огонь факелов был тому виной - энергия Тени колоссальной мощи окутывала огромную тварь.
   - Слишком поздно, низинники! - костистый старик в звериных шкурах выступил из-за спины дракона - он выглядел изможденным, а у его ног лежало не меньше десятка обескровленных трупов. Какой бы чудовищный ритуал не использовали гаккониты для пробуждения своего бога, без магии крови, конечно же, не обошлось. - Восстань, Гаккон Зимодых! Услышь зов верных детей своих, бог войны и повелитель зимы! Вернись к нам, яви миру свои мощь и ярость!
   Ледяные стены зала затряслись, многократным эхом отражая крики авгура и рык дракона, который уже распахнул глаза. Движения его еще были медлительны, неуверенны, точно сущность, овладевшая им, еще не до конца освоилась в гигантском теле. И все же он поднялся на мощные лапы, расправил крылья, и чудовищный рев на мгновение оглушил всех, кто находился в зале.

   Инквизиции все еще нужна помощь магов или храмовников для закрытия Бреши. Как удалось выяснить, мятежные маги обосновались в Редклифе, где королева Анора любезно предоставила им безопасное убежище. Вот только говорить за себя сами они больше не вольны - под свое командование южных чародеев принял магистр Герион Алексиус. Переговоров с Инквизицией он избегает, надежно защищенный замок почти не покидает. Разведчикам однако удается выявить слабое место магистра - его сына Феликса, чье здоровье явно оставляет желать лучшего, из-за чего отец окружает его непомерной заботой.
   После того, как агенты Инквизиции похищают Феликса, им удается узнать от него, что отец его связан с венатори. Молодой человек идет на сострудничество для того, чтобы сохранить жизнь отца, но шансов на это немного. Венатори предпринимают ответный шаг и похищают посла Инквизиции - Жозефину Монтилье, выманив ее из Убежища под видом дипломатической встречи. Теперь Алексиус готов встретиться с Вестником для того, чтобы совершить обмен пленниками и обсудить условия сотрудничества - по крайней мере, такова официальная версия.
   Дориан Павус, который становится свидетелем похищения Феликса, обращается за помощью к Алексиусу, но бывший учитель прогоняет его. Дориан отправляется в Убежище, где предлагает себя в качестве переговорщика - это кажется единственным шансом избежать кровопролития на встрече.

[float=left][/float]
   ...Все прохерилось и пошло к дерьму собачьему, когда не стало Вестника. Армии демонов, полчища всякой невиданной хери, от которой у Сэры мурашки по спине бежали. Она ненавидела то, каким стал мир. Кто бы мог подумать, что станет все настолько сраным из-за смерти одного человека? Как теперь закрывать все эти магические штуки, откуда лезут демоны? У Рыжей Дженни разрывалась голова от всех этих мыслей. Когда ее жизнь состояла лишь из розыгрышей и убийств толстосумов, было веселее и безопаснее. Она скучала по тем временам.
   Теперь же ей приходилось выживать в таких условиях, что жизнь в эльфинаже, когда она была маленькой, теперь казалась сладкой малиной и печеньем с шоколадной крошкой. Теперь у нее даже такого нет. Все, что приходится делать каждый день -  выживать. Убивать любого, кто посягнет на твой собственный маленький мирок. Видеть в каждом прохожем врага. Доверять можно лишь тем, кого ты знаешь очень хорошо или тем, кого лично проверил. Падение за падением, провал за провалом, крах за крахом. Сэре давно не до шуток. Из озорной хулиганки она стала зрелым борцом за свободу. За жизнь.    Теперь у нее нет такой роскоши как сон до обеда, нет огромных пирушек до утра. Есть только убийства-убийства-убийства. И еще раз убийства. До того момента, пока они - борцы за свободу и мир - не продвинутся хотя бы немного в уничтожении ублюдка, который это все устроил. Пока не появится герой, который сможет его остановить.
   Или пока собственная жизнь не оборвется...